Охотничьи просторы

Таких, как Анатолий Харченко, который нынче возглавляет один из трех охотколлективов, хозяйничающих в приграничной волости — на самом краюшке земли латвийской. Свой клуб по интересам семнадцать любителей активного отдыха на природе назвали незамысловато — “Шкяуне”.

Если краславские охотники дружно сетуют на то, что в пригородной шумной и густонаселенной зоне зверье постоянно, особенно после загонного промысла, смещается в более спокойные белорусские леса и болота, то в Шкяуне ситуация противоположная. Вымирает наша латгальская глубинка, пустеют хутора, зарастают бывшие пашни. Снижается и интенсивность земледелия. А белорусы умудрились сохранить прежний колхозно-совхозный ритм. Вот почему в этих краях дичь выбирает более спокойные латвийские просторы, а граница для зверей и птиц не преграда. Так что коллектив, о котором идет речь, в этом сезоне без особых трудностей отстрелял положенных четырех лосей и двадцать два кабана. И вернул пять неиспользованных лицензий на отстрел косуль, что, на мой взгляд, свидетельствует об эстетически-экологической зрелости коллектива единомышленников.

Сам Анатолий Харченко, в недалеком прошлом талантливый руководитель совхозов, считает, что в охотничьем увлечении главное не свежатина, а общение с природой. Он нахваливал мне свою ладную тулку — двустволку. Было время, увлекался и карабином. Лет пять назад случилось, когда он на вечерней засидке долго выжидал козлика, и тот вышел — в сотне шагов. Приложился охотник к прикладу, прицелился, нажал на курок, а выстрела не последовало. Осечка для карабина — редчайший случай, который, однако, ничуть не огорчил опытного стрелка. Пусть живет лесной красавчик, коль фортуна подыграла ему!

Охотничий стаж Анатолия — без малого четыре десятка лет. На его личном счету — за тридцать кабанов, десять лосей, есть даже пара волков. В ранние годы, когда это разрешалось, удавалось добывать за вечернюю зарю до десятка уток. И всегда он старался держать охотничьих собак. Бывали у него фокстерьеры, такса, а сейчас он берет на охоту лайку с несобачьей кличкой Вовик. Охотники — народ озорной. Еще не такие клички встречались...

Вспоминает Анатолий: “Была в наших краях охотничья собака по кличке Гитлер. Точно не “арийских” кровей, а наоборот — полудворняга. Но толк в охоте знала. А хозяина ее, отличного охотника Модеста Сваринского, частенько и сейчас на привалах вспоминаем. Царство ему небесное...

Так вот, лет пятнадцать назад дело было. Обрезали мы по пороше кабанов. Стою на просеке, обзор хороший. Вдруг вижу: идет крупный секач, прямо на меня. Не сплоховал я, подпустил зверя шагов на тридцать и ударил дуплетом. Заряды надежные — пуля и картечь. После выстрелов зверь резко развернулся вправо и пошел вдоль номеров. Тут его Гитлер и настиг, оба скрылись в чащобе. Подбежал я к полянке, где вепря на мушку брал, а в том месте — следы крови. Понятно... Тут ко мне Иван Станкевич подбежал, и мы оба направились по кровавому следу — на лай Гитлера. Недолго шли, видим: кабан под елкой лежит, а его пес донимает. Стали подходить к добыче ближе, а кабан вдруг поднялся на лапы и рванул — прямо на меня. Еле увернувшись, я даже опешил. Зато Иван продолжил преследование и шагов через полсотни добил секача в голову. Когда разделывали трофей, удивилась вся компания: полностью обескровленный кабан с пробитым сердцем до последнего издыхания вел борьбу за жизнь. А не будь Гитлера, смертельно раненый зверь мог бы создать проблемы участникам той охоты”.

Анатолий со знанием местной ситуации честно говорит, что шкяунским и берзиньским охотникам грех обижаться на свои угодья. Ему самому доводилось видывать даже следы медведя. Хватает лося, кабана, а вот олени здесь как-то не приживаются. Нет глухаря, зато тетеревов много. Плодятся и зайцы, но охотники их жалеют. И без того у косого уйма врагов — лисы, еноты, бродячие собаки, воронье и прочие пернатые хищники. По вине человека гибнут звери и птицы на лугах, когда крестьяне забывают простое правило — косить от центра поля к краю.

Анатолий Харченко считает, что снижение коммерческого интереса к отстрелу лис, енотов и бобров в целом вредит охотничьему хозяйству. Лет двадцать — тридцать назад пушнина была в цене, и кое-кто из охотников на этом промысле тогда умудрялся собрать денег на автомашину. Мой давний знакомый подтвердил версию о том, что в последние годы журавли стали дружней обживать чахнущую Латгалию. “Журавушки перестали сторониться человека, как ранее, и теперь устраивают гнездовья вблизи деревень Боркуйцы, Сальниково, Полищина, — с точным знанием местных условий говорит Анатолий. — Много их и в глухих местах на берегах речки Мальницы, где тетерева токуют”.

Конечно, не забыл я полюбопытствовать и про добытых волков. Первого Анатолий сразил с вышки. С привадой в совхозные годы проблем не было: на поросячью падаль серый вышел в сумерках, ветер дул на стрелка. Осторожный зверь очень медленно подкрадывался к мясному угощению, и угодил под точный выстрел картечью. Второго волка Харченко добыл в загоне лет десять назад. Вначале подумал, что видит овчарку, а когда спохватился, чуть не опоздал. Первый выстрел пулей — промах, зато картечью — точно в цель.

Читатель Харченко поблагодарил “Эзерземе” за внимание к теме природы. В день нашей последней встречи ему явно не здоровилось, но он не отказался поговорить с корреспондентом, в результате чего и родилась эта статья. Большое спасибо!

Алексей ГОНЧАРОВ.