Судьба подарила две родины

Азербайджанка по национальности, Гульсана и ее семья приехали в Латвию в 1985 году из солнечной Грузии. Возможно, поэтому ее изделия так насыщены светом.

Гульсана: “Вышиваю со школьных лет, серьезно же занялась этим в последнее время, примерно три года назад. На выставку принесла все свои изделия, которые появились за это время и в повседневности служат украшением жилого дома. Сюжеты подбираю по журналам, предпочтение отдаю пейзажам, их и воспроизвожу в вышивке. Техника вышивания крестиком трудоемкая, большие полотна требуют много свободного времени. Качественная пряжа тоже стоит немало. Однако на продажу никогда ничего не вышивала, все только для себя. Есть и другие интересы: например, в настоящее время вяжу куклу. Это будет клоун, однажды увиденный в журнале рукоделий. В принципе, экспериментирую — увидим, что получится. А еще люблю выращивать цветы, особенно розы. Летом очень много времени провожу на клумбах”.

По словам Гульсаны, вместе с мужем Ширасланом они вырастили и выучили в Латвии двух детей, оба уже взрослые. К сожалению, молодые люди не нашли применения своим способностям в этой стране, и теперь оба живут в Англии. Мубарак выучился на полицейского, служил в латвийской погранохране. Когда урезали оклады, пришлось искать работу за границей, так как зарплаты, которая осталась после сокращения, на жизнь не хватило. Как ни любил бы юноша родину, он вынужден выполнять простую работу в Англии. В свою очередь, дочь Айгун уехала туда же, еще будучи студенткой, стала там юристом и работает по специальности. У обоих свои семьи: Айгун уже воспитывает сына по имени Элвин. Он пока единственный внук Эминовых. Мубарак женат уже два года, однако с потомством пока не спешит.

Гульсана: “Сама я из большой семьи — нас было тринадцать братьев и сестер. Из близких в районе Дманси живет моя мама, родителей мужа уже нет в живых. Кроме того, в Грузии остались две мои сестры, остальные выехали, в основном — в Россию. Со всеми братьями и сестрами поддерживаю связи. Мой отец рос один, возможно, поэтому он и мечтал о большой семье. Сам построил двухэтажный дом, где хватило места всем. Родителей я очень люблю и уважаю. Спасибо за то, что у нас была такая прекрасная семья. Папа трудился на разных работах, напоследок — в библиотеке. Был умным, образованным, обладал красивым почерком. В родном селе до сих пор его вспоминают добрым словом. Горжусь, что мои дети многим походят на отца — такие же образованные, уважительно относятся к людям, владеют несколькими языками, в том числе, латышским: оба окончили Эзерниекскую школу (дочь — русский поток, сын — латышский), натурализовались и являются гражданами Латвии. В свою очередь, маме сердечно благодарна за то, что воспитала всех тринадцать детей. Это было непросто, у нее даже не оставалось времени ходить на работу. В грузинском поселке, где прошло мое детство и первые годы юности, вообще были семьи с восьмью-девятью детьми. Теперь такие редкость. Скажем, семьи моих братьев и сестер уже не отнесешь к многодетным: только у старшего брата четверо наследников”.

В юности редкий задумывается о силе притяжения родной земли. Гульсана вышла замуж рано — в 19 лет. Появились на свет дети. Когда самой было 23-24, задумалась, как дать им достойное образование. Да и с работой в Грузии дела обстояли неважно. А сестра мужа уже обустроилась в Латвии, и Шираслан первым поехал “в разведку”. За ним последовала и Гульсана с обоими малышами. Супруг трудился в совхозной стройбригаде, Гульсана, хотя и имела только среднее образование, устроилась в детсад няней. Теперь она — санитарка в местном докторате. Пришлось доучиваться, сдавать экзамен по латышскому языку.

Грузию семья покидала временно — пока не выучат детей. Вышло же по-другому. Поэтому неспокойна мать за сына и дочь: они ведь уехали в Англию с такими же намерениями — мол, пока не обретут почву под ногами…

“Будучи молодой, я об этом как-то не думала, а вот теперь тянет на родину, — не скрывает Гульсана. — В семье стараемся хранить культуру своего народа, говорим по-азербайджански. Возили детей в Грузию, и они легко освоили родной язык. Имена им тоже дали свои. Мубарак в переводе перекликается с приветствием, Айгун — это луна и день. Имя сына присоветовал дядя мужа, нам понравилось. Хотя не возбранялось и другое. В свою очередь, имя дочери подобрал муж моей сестры. Красивое! Кстати, Айгун — великолепная рукодельница, в свое время много вязала, даже лучше меня. Что до наших имен, то Гульсана обозначает цветок, Шираслан — тигр-лев.

В родном селе раньше было более тысячи дворов. Места там удивительные — горы. Когда были молодыми, не ценили всю эту красоту, а теперь тянет. Прошедшим летом ездила туда. Билет заказывала заранее, так дешевле. Отправиться в поездку всей семьей очень дорого.

“Грузия очень красивая. У Латвии тоже своя прелесть, но очарование родины воспринимается несколько иначе, — продолжает моя собеседница. — Раньше мы недооценивали значение родины в жизни человека, теперь воспринимаем это по-другому. Азербайджанцы и грузины живут дружно, во всяком случае, в нашем селе. Теперь там многие держат хозяйство: работы нет, прожить трудно. Пока учились дети, у нас тоже был скот. Тяжело приходилось. Когда надобность отпала, от живности отказались. Дом выделил совхоз, позже его приватизировали. Здание на два конца, у каждой семьи свой клочок земли, с соседями ладим. Очень люблю цветы, особенно розы. К лету сажаю, сею, не жалея времени на уход. Мужу нравится охота, однако недостаточное знание госязыка не позволило ему получить удостоверение охотника”.

Невзирая на тоску по родине, Гульсана не сожалеет о принятом в юности решении уехать в Латвию. Формально она не является гражданкой этой страны, однако таковой себя ощущает. Судьба подарила им с мужем две родины — Грузию и Латвию.

Юрис РОГА.