Мир вашему дому (Памяти моих родных и земляков)

Жизнь продолжалась, стало немного легче. Родители были еще молоды, подрастали помощники — дети. Мы даже учиться в среднюю школу пошли в соседнюю белорусскую Друю — чтобы не жить на квартире или в интернате. Не было денег, да и помощники в доме нужны были. После школы свободного времени не оставалось. Вот и ответ, почему молодежь почти не хулиганила.

Вернулись из Сибири наши земляки, родственники. По воскресеньям после костела либо у нас, либо у них собирались до 20 человек. Вероятно, поэтому у нас сохранились теплые отношения с двоюродными братьями и сестрами. Небогатое наследство мы тоже не делили: кто работает на земле — тот ее и получил.

В средней школе у нас были замечательные учителя. “Перекосов” хватало и тогда, но они старались сгладить острые углы. За внеклассную работу учителям ничего не платили. И при этом как много педагоги давали нам!

Они не задерживали тех, кто хотел идти в семинарию или уехать в другой город — когда стало ясно, что нам придется, по велению власти, пару лет отработать в совхозе. Хотя история снова повторилась: тех, кто убежал из родных мест, ждал более тернистый путь. А мы, кто остался, все же обрели свободу выбора.

Иногда вспоминаю, как когда-то лучшим снотворным для нас была толстая книга “Тракторы” — одна на двоих. Когда читала я — спала подруга, читала подруга — спала я. Однако что-то мы запоминали, ведь никакие знания не бывают лишними. А в моменты безденежья, уже в институте, я переводила технические тексты для елгавских студентов. Тут-то мне знания по устройству трактора и пригодились.

В юности трудностей тоже хватало, однако они переносятся совсем по-другому, нежели в старости. В памяти много светлого. Это туристический слет, где мы пели под гитару с молодым Юрием Антоновым. Мы слушали музыку начинающего Раймонда Паулса и даже танцевали, когда он играл в клубах Риги.

В Москве мы встречались со знаменитым Туром Хейердалом, великим путешественником. В планетарии, где он выступал, впервые увидели звездное небо юга и его главное созвездие — Южный крест. Деньги на эту поездку заработали мы сами.

На велосипедах мы ездили смотреть на еще незатопленный Стабураг, пели песни на улицах Старой Риги. Я показывала своим друзьям памятник Свободы. Моя мама, как и многие другие, собирала деньги для его возведения и была свидетельницей его открытия.

“Завидуйте нам, завидуйте, до самых седых волос, герои романа Агаты Несауле!” Ее героиня стала богатой, но больше не имела возможности пробежаться по росе на своем хуторе, никогда в жизни больше не увидела красоты Стабурага, Сигулды, обновленной Риги.

Мы безмерно уважаем тех земляков, кто оказался за границей, но помнит свою родину и помогает ей.

Однако странно, смешно и стыдно одновременно, когда страна собирается подарить им двойное гражданство, а еще отдает дома — которые сохранили и отстроили мы. А ведь нередко дома эти тем людям даже не нужны, а потому со временем превращаются в развалины.

Вспоминаю один курьезный случай, произошедший в Риге. Одной даме из Америки достался в наследство дом. Она кое-что в нем переделала — и тут же почти вдвое повысила квартплату. Особенно она гордилась тем, что во дворе ею были поставлены вазы с цветами. Жильцы пытались спорить с женщиной, но она обозвала их “дикарями”. Мало того, как-то на Рижском рынке даму обворовали. Мой родственник предложил ей денег, на что она весьма резко ответила, что ей “ничего не нужно от этой дикой и нищей страны”. Можно подумать, что в Америке никого никогда не грабят… Однако мой родственник не стал ничего объяснять ей. Он просто весело запел: “А я остаюся с тобою, родная моя сторона…”. Думаю, дама ничего не поняла, Ну, да Бог с ней! Как там было — “Не мечите бисер перед свиньями…”?

Чтобы всем стало понятно, о чем это я, расскажу немного о послевоенной Германии, где после института я проходила стажировку.

Приехали в эту страну ясным сентябрьским утром. Всюду висели плакаты с портретом красивой, молодой девушки и надписью “Мне — 20!” Это был портрет юной, новой Германии.

Нас окружали вниманием и заботой, хотя кормили скудно. Да и сами немцы питались не ахти, особенно студенты. А при этом нигде не было видно руин. Лишь одна церковь в Берлине осознанно не была восстановлена — в назидание потомкам.

Особенно поразил нас маленький городок Бауцен, а также Дрезден. В первом люди говорили на странном, но почти понятном языке. Это были сорбы. Их не смог уничтожить даже Гитлер, несмотря на то, что в тюрьме Бауцена томился Эрнст Тельман. Теперь мало кто знает этого великого немца. Служба в церкви Бауцена шла на двух языках — сорбском и немецком, к тому же там было два алтаря, но это никого не смущало. Сорбы могли учиться в Дрезденском университете на своем родном языке (интересно, а почему же мы тогда не можем на латгальском?).

Но особенно нас поразил Дрезден. Этот город-музей был полностью разрушен американцами в самом конце войны. А уже спустя 20 лет жители, с помощью всей страны, полностью восстановили его. Вам это о чем-нибудь говорит? Когда мы подошли к Дрезденской галерее, удивила надпись мелом у входа — она была сделана по-русски. Как она могла сохраниться? Почему ее не убрали? Оказалось, что немцы сознательно сохранили ее. Там было написано: “Проверено. Мин нет”.

Жители Германии повидали всякого — как во время, так и после войны. Однако благодарные за спасение люди сохранили лишь хорошее, сохранили — и теперь передают своим детям. Именно в Дрездене жители особенно активно не дают поднять голову молодым фашистам.

В Германии нас очень удивило, что студенты по утрам шли в институт с колясками. Оказалось, что правительство всячески помогает молодым семьям. В молодости сил на все хватает: и учиться можно, и детей растить. Молодая семья в Германии, как и в Польше, получала даже отдельное жилье. А после рождения второго ребенка полностью погашался кредит. Может, кому-нибудь теперь станет понятно, почему Германия и в наши дни так быстро преодолевает кризис.

Как свою большую гордость немцы показали нам бывшую русскую деревню под Потсдамом. Они отвели нас на Александер-платц и рассказали, что эта площадь была названа в честь русского царя. Кроме этого, они обещали нам помощь в изучении немецкого языка и сдержали свое слово. А сегодня в нашей стране случился перекос в сторону английского. Мы забыли, что когда-то немецкий, наравне с русским, был одним из самых распространенных в Риге. Так почему же мы не сохранили этого, и вечно наступаем на одни и те же грабли? Да и с русским не легче: вместо великого языка вводим в учебники молодежный сленг или даже ругательства! И смех, и грех!

Наш земляк М. Бразевич, после долгих мытарств ставший ученым, поэтом, писал о Краславе, как о любимой женщине: “Мечта моя город, любовь моя город. И сон мой в далекой, чужой стороне…” Он многие годы провел в Сибири, работал там, учился и учил.

Однажды в нашем кинотеатре он преподал урок молодым. Ученого не сразу узнал его друг детства. Попросил напомнить, где они могли встречаться. Медард воскликнул: “Ну, как же ты не можешь вспомнить? Мы же вместе с тобой коров пасли!” Девчонки вокруг только ахнули, а ученый лишь весело рассмеялся — ведь такое занятие было типично для любого латгальского паренька.

Мечта его сбылась — М. Бразевич покоится на краславском погосте. Он часто навещал родной город, и вот — навсегда остался с ним!

Немецкий народ пережил страшную трагедию, и не одну. На флаге Германии есть черная полоса. Но есть и красная — в память о пролитой крови, а самая главная — желтая, цвета солнца, будущего.

Нам есть чему поучиться у этого народа. Почему на развалинах они достаточно быстро возвели стабильное государство? Первоначально, думаю, произошел великий всплеск совести немцев. От развалин зла исходила идея добра. Почему так же не можем мы? Потому что с почетом встречаем даже тех, кто бежал с врагами. Именно они получат двойное гражданство. А те, кто жил, трудился здесь, для своей страны, вернулся из ссылки, не выгнал из своего дома многодетную семью (а такое действительно было) — незаслуженно забыты.

Поразительны в этом смысле стихи нашего земляка, даугавпилсского учителя Арсения Фармакова “На север!”:

Проводили нас вербы
Земными поклонами,
Пошептались о нас тополя…
Только северный ветер
Свистит над вагонами,
Да мелькают пустые поля.
Север, север холодный!
Природа угрюмая.
Бесконечный ночи в пути…
Ничего. Мы и там,
О невзгодах не думая,
Наше счастье сумеем найти!

И сумели, и нашли! Так что же лучше: как можно чаще напоминать о горе, сносить неугодные памятники, маскируя этим нежелание строить новые отношения и благополучную жизнь? Или совсем другое?

Стоит ведь в Испании памятник генералу Франко, никто и не думал его сносить. Цветов, правда, не носят… Скорее, испанцы отнесут их странному герою Дон Кихоту. И при всем при этом жизнь в Испании не стала хуже…

Давайте и мы попробуем сделать свою жизнь лучше!

Нина ГАДУН.