Ведется поиск захоронений

Она вела поиск захоронений немецких солдат времен 2-й мировой войны, исходя из сведений, сохранившихся в немецких архивах. При обнаружении таких могил проводилась эксгумация. Я поинтересовался у Талиса Эшмита, где именно шел поиск и каковы его результаты.

— Проект охватывает всю территорию бывшего Краславского района, не только город, где давно обещали это сделать, однако в силу ряда обстоятельство работы откладывались. Рядом с Краславским домом культуры обнаружены останки 45 немецких солдат (согласно архивным документам, “блок № 2”). В этом же архиве есть пометка ”ряд № 1”, где погребены 20 воинов, и который мы, к сожалению, не смогли найти.

Поисково-эксгумационные работы велись также в населенном пункте Гайсели, где, по данным немецкого архива, когда-то погребено 39 солдат. На данный момент удалось обнаружить останки лишь 19 человек. К сожалению, прямо по захоронению в свое время проложена дорога, что привело к его разрушению.

Работали мы и в Извалте. Увы, безрезультатно — ничего не удалось обнаружить. Как свидетельствуют документы, погребение располагается в 1000 метрах к юго-западу от Извалты. Устные же свидетельства говорят об обратном: люди указывают прямо противоположное направление. В этой связи просим помощи читателей газеты. Возможно, еще жив кто-то из очевидцев этого и других захоронений, причем не только немецких, но и всех солдат, погибших во 2-й мировой.

У черты Краславы, на обочине шоссе возле Кривой Версты, обнаружена могила двух советских солдат, при одном из них имелась опознавательная капсула и его возможно идентифицировать. Работа будет продолжена.

В районе имеется несколько мест под названием Новосельцы. У одного из них захоронено 20 солдат немецкой армии, однако мы не располагаем точными сведениями, где именно. Если кому-то об этом известно, просьба откликнуться и сообщить нам.

Пользуясь случаем, хочу от души поблагодарить жителей Краславы и района, оказавших нам помощь. Наша группа состояла из четырех человек, занимавшихся эксгумацией, и местное население нам здорово помогло. Мы признательны также работникам Краславской краевой думы, Краславской основной школе — за приют, а также сотрудникам историко-художественного музея и инспекции по охране памятников, делившихся имеющейся у них информацией.

— Какова дальнейшая судьба солдатских останков?

— Их отправят в специальное депо, расположенное в Ропажском крае. Туда выедет специалист из Германии, который займется обработкой идентификационных знаков, сверит останки с медицинскими картами. По окончании научно-технической экспертизы и получении ответа на все вопросы, в соответствии с латвийско-германским межправительственным договором, немецкая сторона проинформирует родных, которые и примут решение по дальнейшим действиям. Останки некоторых солдат заберут проживающие в Германии родственники, большинство же будет перезахоронено в Даугавпилсе — на специальном братском кладбище немецких воинов, куда перевозят прах погибших с малых, зачастую забытых мест захоронения.

— Удовлетворены ли вы результатом?

— Если удается обнаружить прах хотя бы одного воина — уже результат. С нашей точки зрения, мы сделали доброе дело, хотя, конечно, хочется найти всех. Боюсь, что это невозможно — слишком много воды утекло. Однако будем делать все от нас зависящее. Вряд ли солдатское захоронение прямо под дорогой к Краславскому дому культуры самое подходящее для этого место! Или кладбище в Гайселях, частично сдвинутое при прокладке дороги? Конечно, найти абсолютно всех нам не удастся, но скольких сумеем идентифицировать — непременно сделаем это. В Гайселях собрали также все человеческие кости, разбросанные поблизости.

— Вы ведете поиск только немецких захоронений?

— Мы работаем с жертвами 2-й мировой войны — это оговорено как латвийско-российским, так и латвийско-немецким договором. Наша работа, по сути, является составной частью европейской культуры. Акцент на немецкие захоронения — лишь видимость: война закончилась в сорок пятом, после чего у одной из воевавших сторон была возможность построить памятные мемориалы, собрать останки в братские могилы, у другой такого шанса не было. Так что ситуация обусловлена самой историей. Немецкая сторона активизировалась, начиная с 90-х годов, одно время у них были даже собственные группы перезахоронения. Правда, работали они преимущественно в Курземе, где немецкая армия несла громадные потери. Позже изменились условия договора, и теперь этим занимаемся мы. Я лично учился у немецких коллег, как правильно действовать в плане этики, строить отношения с местными властями, различными структурами, как руководить процессом и осуществлять его на практике. Мы обязаны следовать ряду принципов, которые нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах. По примеру немецких коллег — никаких конфликтных ситуаций. Если нечто подобное назревает, скажем, нам диктуют, где можно копать, а где нет или требуют платы, то ответ один: разворачиваемся и уходим. Пишем письма, задаем вопросы, ищем решение. Исключительно путем переговоров. В Краславе в этом плане все было идеально, впрочем, в районе тоже. С проблемами сталкиваемся, как правило, в крупных городах.

— А почему вы сами не занимаетесь раскопками?

— Таков порядок: руководителю это делать не положено, его обязанность — постоянно отслеживать ситуацию и корректировать работу других. Научно-исто-рическая экспертиза длится около года. Руководитель в любое время суток обязан четко сказать, что именно обнаружено в том или ином месте. Скажем, куда подевался солдат номер девять из второго ряда… Кстати, его там и не было, на этом месте росла липа, которая стоит до сих пор, поэтому и оказалось девять. Однако по блочной системе должно было быть десять. Десятый находился за пятым рядом на четвертом месте от первого края. Все это следует хорошо запомнить, так как мы имеем дело с людьми, родственниками, а они вправе рассчитывать на достоверную информацию, причем точную и корректную. Не объяснишь ведь: мы, мол, там что-то откопали и сложили в мешок. Все должно быть предельно ясно. Немцы вообще подходят к делу прагматично, пунктуально, последовательно. И еще одно: если захоронение вскрыто, работы не должны останавливаться до полного их завершения. Задождило — сиди и жди, сколько потребуется, хоть неделю. Сняться с этого места — мол, потом вернемся — безответственно: со временем многое может измениться. Другое дело, непреодолимые препятствия, хотя такое случается чрезвычайно редко. Заказники, пограничные зоны к таковым не относятся. Комитет по братским кладбищам для того и существует, чтобы решать эти вопросы.

— Когда создана организация?

— Еще в 1924 году, латышскими стрелками, вернувшимися домой с 1-й мировой. Однако с 1940 года по 90-е комитет не работал. Теперь в его задачу входит техническое осуществление международных договоренностей, касающихся братских кладбищ. Все мы — волонтеры, ныне — отпускники. В машине ждут жители Тукумса, Салдуса, участвовавшие в эксгумации и имеющие известный опыт. По окон- чании работы просим компенсировать расходы на гостиницу и транспорт, как принято во всех общественных организациях.

Я руковожу поисковым отрядом “Легенда”, который занимается подобной деятельностью, только уже касательно погибших красноармейцев. Если дальнейшая судьба останков немецких воинов — в руках немецкой стороны, то все, что касается советских солдат, выполняет сама “Легенда”. Например, теперь нам предстоит заняться прахом двух воинов, обнаруженных под Краславой. Хочу сказать большое спасибо работникам российского посольства за максимально полную информацию и прочую помощь.

Комитет по братским кладбищам не участвует в каждом отдельно взятом перезахоронении, он предпочитает полный нейтралитет, поскольку Латвии нет никакого дела до 2-й мировой войны: каждый погибший считается ее жертвой и заслуживает всяческого почтения.

— Спасибо за интервью!

Юрис РОГА.