Вверх по лестнице, вниз по лестнице…

Родом он из Калниешской волости, отец и мать были местными латгальцами. Петерис появился на свет 23 августа 1939 года, и большую часть жизни провел в Риге, где оказался в четырнадцатилетнем возрасте. Окончил строительное училище, сдал экзамен на шоферские права и был призван на армейскую службу. Награжден двумя медалями — “Ветеран труда” и в ознаменование 20-летия Победы над фашистской Германией. Гордится, что ни разу за всю жизнь не попадал ни в милицию, ни на армейскую “губу”. А служил Петерис в Группе советских войск в Германии, с 1958 го-да. Демобилизовался спустя восемь лет, окончил институт технического творчества, приступил к работе.

“На Рижском автокомбинате № 2 проработал долго — 23 года, — вспоминает Петерис. — Начинал простым автомехаником, потом назначили начальником смены, наконец, поднялся по карьерной лестнице до руководителя центрального ремонтного управления. Потом власть в Латвии сменилась, вернулся из армии сын, и я уступил ему свое место. Пересел на машину техпомощи, затем все ниже и ниже. Наконец, с автокомбината пришлось уйти вовсе, работы для меня не нашлось. Еще будучи там, подрабатывал инструктором по вождению в автошколе. Стал безработным в 57 лет, до пенсии еще оставалось три года. Позже устроился в строительную фирму, однако пенсия все равно оказалась мизерной — 48 латов. И вот пять месяцев я в пансионате, постоянно доплачиваю из собственных сбережений по 50 латов ежемесячно — содержание постояльца здесь стоит 180 латов”.

Последние 13 лет Петерис жил в садовом домике в Дарзинях, доставшемся ему от бывшей жены, которая оставила за собой квартиру. В Риге и настиг его инсульт, отняло руку и ногу. Только теперь слегка отпустило. Нажил и другие болячки, собирается вот ехать к врачам. Пока были живы сын Ольгерт и племянник, помогали Петерису одолевать тяготы, а, оставшись один, он стал проситься в пансионат. Узнал от знакомого, что в Скуках есть свободные места, позвонил, рассказал о своем положении и начал оформлять документы.

Самые яркие воспоминания Петериса связаны со службой в Германии. Там у них с женой родился сын, там прошли лучшие годы: “Туда я увез девушку из Гравер. Знал ее давно, и никто мне не препятствовал. Женился, появился на свет сынишка. Неспокойно было тогда в Германии: после трех положенных лет нас оставили на сверхсрочную. В 1961-м ложились спать в полной экипировке. Я был танкистом. Пожалуй, наша служба — самая трудная. Проводили учения, охраняли Берлинскую стену. Сооружение, скажу вам, еще то: фактически это несколько стен, образующих лабиринт, увенчанный колючей проволокой. До применения силы, слава Богу, не дошло, но провокации случались. Военнослужащие из берлинских частей рассказывали, что когда на нашей стороне шли политзанятия, американцы и англичане включали музыку на такую громкость, что лектора никто не слышал. Как только занятие заканчивалось, стихала и музыка.

О местных немцах ничего плохого сказать не могу. Они относились к нам дружелюбно, особенно когда остались на сверхсрочную. Жили так: на одном конце дома офицеры и сверхсрочники, на другом — немцы. Ходили в гости к нам, приглашали к себе. Научились понимать друг друга — за восемь лет мы освоили немецкий, они — русский. Вообще, годы службы стали одними из наиболее интересных. В армии мы чувствовали себя людьми, служба с 8 до 17 часов, остальное время — твое. Иди в кафе либо еще куда-то, по собственному усмотрению. Так называемой дедовщины фактически не было: в частях, базирующихся за границей, политико-воспитательная работа велась на высочайшем уровне. Конечно, курьезы случались, но все сводилось к безобидной шутке. До унижений товарища по службе, а тем более физического воздействия дело не доходило. Но служба закончилась, и в звании старшего сержанта я с семьей вернулся в Ригу.

О материальной стороне дела волноваться не надо было: покупай, чего душе угодно! Из крупных вещей помню пианино, аккордеон “Firotti”, спальный гарнитур. Музыкальные инструменты позже подарил мужу старшей сестры. Покупал их с намерением научить сына музыке, но парню, как говорят, медведь на ухо наступил, и все усилия оказались тщетными. Однако человек он был добрый, сильный, два года отслужил в Псковской воздушно-десантной дивизии. В автошколе прошел курсы автомехаников, работал инструктором по вождению — одно время вместе со мной. А потом пришла беда: в 43-летнем возрасте сын однажды не проснулся, остановилось сердце. Для меня это был страшный удар. Осталось двое детей, с которыми я изредка перезваниваюсь. Живут в Саулкалне, одному 20 лет, другому 22, оба безработные. Пока отец был жив, как-то пристраивал их. Теперь ничего”.

В Скуках Петерис несколько оправился от потрясений, чувствует себя бодро, улыбается. Его часто видят с книгой в руках. Читает собственную литературу, берет в пансионате, а также то, что принесено из волостной библиотеки. К книгам он пристрастился еще в юности, особенно любит детективы.

Окончив беседу со мной, берется за книгу — в этот раз о Екатерине II.

Юрис РОГА.