Учительница

В небольшом местечке, к каким относится Скайста, просто не найдешь человека, не знакомого с учительницей Вецеле. Кого ни попросишь дать ей характеристику, каждый первым долгом подчеркивает ее требовательность к себе и другим, обостренное чувство справедливости. Родители всегда знали, что их дети в надежных руках, многие бесконечно благодарны ей за труд, принципиальность, огромный педагогический талант.

Волостной экономист Скайдрите Зукуле: “Со школьных лет помню ее как строгого, взыскательного и одновременно доброго, сердечного человека. Такой она осталась и по сей день: встретив на дороге детишек, приласкает их, поговорит с родителями, расспросит о семье. Возможно, будучи школьниками, мы не всегда понимали ее, но теперь-то знаем — учительница Вецеле заложила в нас прочную основу жизни. Вся моя семья, по сути, — ее воспитанники: я сама, муж, двое сыновей. Как бы трудно ни приходилось, она умела выучить. Помню длинные узкие коридоры старой школы, зала там вообще не было. Несмотря на это, она учила нас танцевать, и благодаря ее упорству все мы теперь уверенно кружим вальс”.

Учительница спорта Скайстской основной школы Геновефа Донга: “Работаю здесь с 1971 года, поэтому прекрасно знаю учительницу Вецеле. В первую очередь как свою учительницу, советчика. Она умела подсказать ответ на любой вопрос — как профессиональный, так и житейский. На нее всегда можно было положиться”.

Председатель волостного совета Гундега Гришане: “Мы знаем ее как очень ответственного человека. Учительница Вецеле выручала школу, даже будучи на пенсии: замещала педагогов, уезжавших на сессию, уходивших в декретный отпуск. Ее учениками являются даже те, кто только нынче окончит девятый класс”.

…В деревне Межерниеки Мердзенской волости Лудзенского района к склону горы прижался скромный домишко с “журавлем” во дворе. Хозяйничал там Клемент Рудович, в семье которого подрастали две дочери. А утром 20 ноября 1926 года на свет появилась третья. Девочку окрестили Владиславой. Всего же в семье Рудовичей были четыре дочки.

Детство Владиславы прошло в труде. Ей не исполнилось еще и четырех лет, когда на пару со старшей сестрой пошла пасти скот. Позже, когда подросла, делала это уже самостоятельно. Не чуралась и мужской работы. Мальчиков в доме не было, а отцу в одиночку всю землю не обработать.

“Жизнь тогда была намного тяжелее, чем теперь, — вспоминает убеленная сединой учительница. — Отец имел около 15 гектаров земли, о техники тогда и не мечтали, выручала только лошадка. Требовалась рабочая сила, и мы, сестры, шли ему на помощь”.

Когда Владиславе исполнилось восемь лет, она пошла в Дзервскую основную школу, до которой было четыре километра. Вместе со старшими сестрами брели по глубоким сугробам. Из одежды и обуви запомнились связанные крючком тапочки, которые отец подбил резиновой подошвой, перешитое мамино пальто, а вместо ранца — сумка, похожая на пастушью торбу. Только в самые ветреные или морозные дни отец отвозил и привозил дочек на лошади. Училась Владислава хорошо. Больше всего любила язык и литературу, а еще — вязать и вышивать на уроках рукоделия. Последнее и стало для нее хобби на всю жизнь.

Учебу прервала война. Отцовский дом оказался в окружении, семья ютилась в бункере. Вокруг свистели пули, рвались снаряды. Но Господь уберег их жалкое пристанище. Когда фронт ушел, жизнь более-менее стала налаживаться. Владислава поступила в Лудзенскую гимназию, в 1948 году ее окончила.

“Еще в школе, особенно средней, я полюбила учительниц, — продолжает В. Вецеле. — Даже завидовала им — за ум, умение передавать знания. Это произвело на меня сильнейшее впечатление, и еще за школьной партой решила: стану учительницей, другой дороги для себя не хочу!

Хотя отец наверняка видел во мне помощницу, ведь сыновей у него не было”.

Дальнейшей учебе помешали материальные обстоятельства. Девушка отправилась в Лудзенское РОНО, чтобы поинтересоваться возможностью работать в школе, ведь это была ее мечта. Там ей и предложили Муйжниекскую четырехлетнюю школу Дагдского района. Вернувшись домой, сообщила об этом родителям. Отец стал подкармливать коня овсом, чтобы тот осилил неблизкую дорогу. У сапожника заказал Владиславе первые в ее жизни кожаные туфли и принялся мастерить мебель.

Общественного транспорта в то время не было, а от отцовского дома до первого места работы — километров 65-70. И вот во второй половине августа 1948 года отец запряг лошадку и погрузил на телегу нехитрые пожитки — самодельную тумбочку и табурет, первую мебель дочери. Мама снабдила масленкой, двумя бутылками молока и буханкой свежеиспеченного хлеба. А еще на телегу положили мешок сена и кошелку овса для лошадки.

Расставаясь, плакали. Особенно сильно переживала мама — шутка ли, дочь уезжает в такую даль! Дала наказ быть стойкой и терпеливой, чего тогда требовалось даже больше, чем теперь — такова была жизнь. Простившись с мамой и сестрами, Владислава уселась в телегу и отправилась в путь. В Рунденах остановились на ночлег — коняга сильно притомилась. Люди тогда не боялись чужих, стучи в любой дом — и тебе откроют. Утром снова в дорогу, и только к обеду отец с дочерью добрались до места назначения.

Муйжниекская школа размещалась в деревянном доме с множеством окон и тремя трубами. Новую учительницу встретила заведующая Куктарская, милая, приветливая, пожилая женщина. Указала квартиру, куда отец отнес “мебель” и съестное.

“С тревогой ждала 1 сентября, — вспоминает В. Вецеле свое первое место работы. — Меня представили улыбающимся ребятишкам, во все глаза глядевшим на новую учительницу. Они показались мне такими милыми, что готова была прямо здесь обнять и расцеловать каждого. Уже тогда подумала: вы — мои дети! И полюбила, словно родных. Мне поручили объединенные 1-й и 3-й классы, 2-й вела сама заведующая. Именно эти одиннадцать девчонок и мальчишек я запомнила на всю жизнь, хотя проследить их дальнейший путь, увы, не удалось”.

Первый всплеск эмоций остался позади. Шли дни, недели, годы. В 1953-м Муйжниекскую школу объявили однокомплектной, и в тот же год Владиславу приказом перевели в Вецозолскую основную. Новый коллектив, учителей здесь было больше, классы не объединяли.

Работая в Вецозолах, Владислава заочно училась в Рижском учительском институте по специальности “латышский язык и литература”. Потребовалось огромное терпение, сила воли, умение распределить время. Но у девушки была цель, которой она сумела подчинить все: чтобы и работа не страдала, и в учебе не отстать. “Было трудно. Иногда даже закрадывалась мысль о более легком пути. Но это была минутная слабость. Если вдуматься, то трудный путь — это багаж на всю жизнь. Поэтому не изменила своей цели даже тогда, когда казалось, что сил уже нет”.

В той же школе бухгалтером работал Язеп Вецелис. Уже на первом балу он пригласил Владиславу на вальс. Как поется в одной песне, “вот и свела судьба нас…” — 14 января 1955 года Язеп и Владислава стали одной семьей, зарегистрировав брак в Игнатовском сельском совете. А в 1956-м вернулись в отцовский дом Язепа в Скайсте. Владислава стала учить детей в местной школе, ставшей ее последним местом работы. Здесь она сумела полностью реализовать себя, достигнуть всего, о чем мечтала. Вела уроки, воспитывала класс, руководила танцевальным кружком, причем все делала с огромным удовлетворением. Начиная с 60-х, не пропустила ни одного Праздника песни.

Вспоминая свой первый опыт, сравнивая тогдашних учеников с нынешними, учительница не впадает в шок. Она прагматично воспринимает перемены, успешно приспособилась к ним еще в то время, когда замещала коллег. Как это ни странно на первый взгляд, дети приняли учительницу, взгляды и жизненные ценности которой заметно расходятся с теми, которые присущи нынешнему поколению пе-дагогов. По словам В. Вецеле, ей пришлось изрядно постараться, чтобы избежать резкого контраста между старой и новой учительской формацией. И она сумела-таки найти “золотую серединку”, дети воспринимали ее как свою.

В. Вецеле: “Школа для меня — второй дом. Когда я прихожу туда, кажется, что все здесь родное и близкое. Школа для меня — основа основ. Выхожу из дома, и первый взгляд — в сторону школу. От души благодарна коллективу за проявленное уважение, за то, что меня помнят. Если б позвали, и сегодня с радостью пришла бы на помощь, трудилась бы дни и ночи”.

По мнению В. Вецеле, современному учителю работается легче, хотя требования, по сравнению с послевоенными годами, неизмеримо возросли. Богатая материальная база, масса наглядных пособий… “В первые годы я вооружалась ножницами и вырезала из картона что-нибудь интересное, чтобы утром раздать детям, — вспоминает педагог. — Набивала на руках мозоли. Но если ребенок к тебе всей душой, то ведь хочется и ему дать что-то большее, нежели учебник, прочесть который он может и дома. Такова учительская доля — отдавать себя без остатка.

Со временем другими стали и школы. Когда-то и нагрузка была меньше, и учебники каждый год не покупали. Например, у нас в семье приобретали их для старшей из сестер, а хватало на всех. Теперь требуются все новые учебники, и это, думаю, не совсем правильно. Книжки, к тому же, толстые, тяжелые — ребенок с трудом тащит ранец. Мой внук пошел в первый класс, и я знаю, что говорю.

Изменились и воспитанники. В годы моей юности дети были добрее, приветливее, серьезнее, чем современные, обладали большей любознательностью, прилежанием, любовью к книге. Теперь все это куда-то пропало, возможно, потому, что слишком много времени юное поколение проводит за компьютером и перед телевизором. К тому же нынешние школьники приходят в первый класс, уже имея определенный багаж знаний, раньше мы все начинали с чистого листа. А это тоже немаловажно. Отличается и поведение: современная молодежь — более стремительная, активная, поздоровается с учителем на бегу или нет — для них не суть важно. В мое время детишки были молчаливыми, серьезными, а малыши-первоклассники так и но-ровили подержаться за руку учительницы — как за мамину. Да и вообще тогда было меньше шума, чем теперь”.

За многие годы учительства у В. Вецеле ни разу не возникало желания бросить школу, ни разу не пожалела она, что выбрала эту профессию. Школа всегда стояла для нее на первом месте, даже когда было свое хозяйство, рождались сыновья. Два месяца отпуска — и снова на работу. Если бы все пришлось начинать заново, она убеждена, что снова стала бы педагогом. Учительница неоднократно поощрялась и за учебную работу, и за успехи танцевального кружка. Возглавляла организацию Красного Креста, ее подопечные принимали участие в районных и республиканских конкурсах, причем небезуспешно.

Теперь, подводя некоторые итоги, В. Вецеле пришла к выводу, что вся ее жизнь и полвека, отданные школе, прожиты не напрасно. Многие ее ученики имеют высшее образование, занимают высокие посты. Среди них — врачи, священник, чиновники, учителя. За все это она благодарна Господу. Вера жила в ней всегда: даже в эпоху тотальных запретов поздно вечером и рано утром ходила в костел.

“На бумаге 80 лет — цифра серьезная. Но возраста я не ощущаю, — признается учительница. — Когда-то гадалка предсказала, что проживу до 65 лет. Конечно же, не поверила, но все равно расстроилась — неужели так мало? Слава Богу, на здоровье и по сей день не жалуюсь. Наверное, благодаря детям. А еще физической закалке с детства. Чего только не приходилось делать — косила траву, жала серпом рожь, потом молотила ее цепами, и прочее, и прочее!”

Всю свою жизнь В. Вецеле в движении. Ни минутки не посидит без дела и будучи на пенсии. Вяжет, копается в огороде, очень любит цветы. Рада за сыновей. Старший, Эдвин, пошел по стопам матери и теперь директорствует в Скайстской основной школе. Младший, Эдгар — владелец крестьянского хозяйства и иной доли себе не желает. Рада учительница за внуков, правнучек, за то, что все они вместе и живут спокойной размеренной жизнью.

А вообще — отдыхала ли она когда-нибудь?

В. Вецеле: “Из детства запомнилось, как отец набрасывал веревку на сук и делал для нас пасхальные качели. Ни разу не слышала, чтобы в такие дни с них кто-то упал. Наверное, потому, что это семейный праздник, когда все вместе. В наши дни родители чересчур полагаются на детей, оставляют их без присмотра. Отпуск учителя — длиннее, чем обычный, и вполне можно набраться сил. Часто бывая на курсах, ходила в Риге в кино, театры. Люблю серьезные произведения, будь то кинофильм или книга. Совершенно не воспринимаю зарубежное кино, как, впрочем, и современные мультики. Пустые они, не дают для жизни ровным счетом ничего”.

Юрис РОГА.