Библиотекарь — он же психолог

Ольга не скрывала своего удовлетворения — прежняя печка сильно дымила, что сопровождалось массой неприятностей: “От дыма быстро желтели газеты, портились книги, а что до запаха — то об этом и вовсе страшно вспомнить.

Новая печь — пожалуй, самое главное приобретение последнего времени, которое оценят не только читатели, но и все посетители. У нас стоят четыре компьютера для пользователей и один библиотекарский. В рамках проекта получили принтер, сканер, копир, что тоже очень необходимо. В прошлом году, благодаря целевой дотации, библиотека приобрела цифровую фотокамеру, повысившую эффективность краеведческой работы. Раньше я пользовалась личным фотоаппаратом.

Надо признать, что одному человеку не по силам заниматься краеведением, тем более что первым делом надо обслужить посетителей библиотеки. А еще — документация и масса других обязанностей. Как и в крупных биб- лиотеках, у нас тоже проходят выставки, кроме того, помогаю нардому организовать мероприятия, по возможности доставляю книги на дом читателям, не способным прийти в библиотеку. Например, по соседству со мной живет 96-летняя пенсионерка, в прошлом активная читательница. Ей и ношу книги”.Наряду с другими сельскими коллегами, Ольга тоже не может похвастаться высокой зарплатой — труд библиотекаря в самоуправлении приравнен практически к работе уборщицы — несмотря на то, что этой профессии учат в специальной школе, требуются курсы повышения квалификации, самообразование, а это дополнительные расходы. Но на селе люди рады любой работе и готовы трудиться за гораздо меньшие оклады, чем в городах.

Ко всему прочему, Берзиньская библиотека, похоже, самая маленькая в районе — и по площади, и по фонду, и по читателям. Фонд минимальный — примерно 2400 литературных единиц. Между тем библиотекарь уверена, что до конца года он достигнет намеченного рубежа — 2500. Ситуация обусловлена тем, что в прошлом году произведено масштабное списание, около 3000 экземпляров.

“Хранить эту литературу не было смысла, — продолжает Ольга. — Лет пятнадцать ее никто не брал в руки, так что перспектив никаких. Были бы помещения, возможно, часть оставили бы. А так разделила жителям, кое-что отдала в основную школу, воспитанники которой собирали макулатуру, а взамен получили бесплатную бумагу для рисования. Одни книги и газеты пустили на растопку, другие пополнили свои книжные полки каким-нибудь изданием в твердой обложке.

В Берзиньскую библиотеку приходит немного народу, но сотня наберется. Летом к бабушкам и дедушкам съедутся внуки, тогда посетителей станет больше. С белой завистью смотрю на дагдских коллег — там новая библиотека! Искренне рада за них, условия теперь отличные. Наш минус — теснота, но тут ничего не сделаешь. Костяк читателей сохранился. Многие интересуются только газетами и журналами. Сказала бы даже, что спрос на периодику вырос, люди жаждут свежей информации. Дети читают мало, их интересует, в первую очередь, Интернет. Как, впрочем, и многих взрослых. Доминируют игры и переписка, даже фильмы смотрят неохотно, хотя я и предлагаю этот сайт”.

Среднестатистический читатель в Берзинях — русскоговорящий, поэтому примерно 70% книжного фонда — на русском языке. Латышские книги ориентированы в основном на молодежь, в частности, школьников. Запасы литературы регулярно пополняются благодаря участию в двух традиционных проектах Государственного фонда капитала культуры — “Детское жюри” (программа “Содействие чтению”) и “Приобретение новых книг и других изданий для публичных библиотек”.

И раньше, и теперь поддержку библиотеке оказывает местное самоуправление, однако его возможности невелики, особенно сейчас, в условиях кризиса. Если недавно на подписку периодики ежемесячно выделяли 35 латов, то теперь только 25, а ведь многие издания подорожали. Пять латов из этой суммы тратят на школу, выписывая “Образование и культуру”. Остается двадцать. На книги раньше отпускалось 250 латов в год. Нынче их еще не покупали, но библиотекарь рассчитывает, что пару сотен выделят. Мало, но лучше, чем ничего.

Как и в других волостях, в Берзинях беспокоятся по поводу будущих краев. Ольга считает, что библиотека здесь наверняка останется, так как она играет важную социальную роль. Недаром говорят, что сельские библиотекари — также и психологи. Вот несколько случаев из практики. Приходит однажды бабушка, удобно устраивается на стул и начинает рассказывать, что посадила в огороде — помидоры, морковь, огурцы…

Человек живет один, поговорить не с кем, вот и приходит к библиотекарю. Знает, что здесь его выслушают, подбодрят, успокоят. Другие заводят разговор о вязанье, даже приносят образцы, просят проконсультировать. Третьи просто хотят излить душу, посетовать на тяжелое материальное положение, невозможность обеспечить элементарные нужды — все время не хватает денег. Приходят, чтобы выгово-риться, слить негатив. Нелегко все это выслушивать.

Контакт с посетителями — по сути, один из важнейших показателей качества работы библиотекаря. Приходит человек, просит найти в Интернете то, что его интересует. Сам либо не владеет новыми технологиями, либо не имеет времени. Вот и обращается к библиотекарю. То, что глобальная сеть — это огромный мусорник, и сколько времени нужно, чтобы отыскать сведения, о которых сам заказчик подчас имеет весьма смутное представление, человека не переубеждает: мол, зачем садиться за компьютер самому, если вместо него это может сделать библиотекарь.

Совсем скоро Берзини станут одной из волостей Дагдского края. Людей волнует и этот вопрос: обсуждают его и между собой, и в библиотеке. По словам Ольги, больше всего народ обеспокоен тем, останется ли здесь центр услуг: “Спрашивают, где сможем оплачивать счета, что сколько будет стоить. Не придется ли ездить в Дагду и бегать по инстанциям? Люди очень хотят, чтобы все услуги оказывали на месте, в волости.

Лично я не встречала ни одного человека, которого радовала бы грядущая реформа. Но больше всего тревожит судьба школы. Один из моих детей ходит в 5-й класс, второй осенью пойдет в первый. Где они будут учиться? Чего ни обещали бы, на душе все равно неспокойно. Ну ладно, станем филиалом Эзерниекской школы. А через год, два, три? Неведение — это самое страшное. Все, у кого есть дети, считают, что школа обязательно должна быть на месте.

А вот у молодежи, похоже, нервы крепкие, ее ничем не проймешь. Есть Интернет — хорошо, нет — обойдемся. Живут, ни о чем не задумываясь. Может, между собой и дискутируют. Но не со мной”.

Юрис РОГА