Латвия индустриально-аграрная

Авторитарный режим в стране постепенно усиливался. Обещание разработать новую Сатверсме было забыто. В 1936 году, 11 апреля, когда закончился президентский срок А. Квиесиса, кабинет министров издал закон о том, что должность президента государства в дальнейшем будет исполнять К. Улманис. Фактически он сам назначил себя президентом. В политической жизни страны появилось новое выражение — вождь народа (Tautas vadonis).

Общественную жизнь серьезно ограничили и регламентировали. Многие организации запретили.

В то же время полной свободой, режимом благоприятствования пользовались айзсарги. Организация создана 20 марта 1919 года, главная задача — обеспечение общественного порядка и охраны — как в городе, так и на селе. После переворота это был добровольный армейский резерв.

Большой вклад внесли айзсарги в развитие культуры, особенно в сельской местности. Во всех волостях нашего края появились хоры. На I Праздник песни Латгалии, наряду с другими коллективами, отправились в Даугавпилс наши хоры айзсаргов из Дагды, Извалты, Индры, Эзерниек, Капиней, Краславы и одноименной волости.

Правительство поощряло работу молодежной организации мазпулков. Главная ее задача — приблизить молодежь к селу, привить тягу к труду. В Краславском парке, где сейчас расположен стадион и баскетбольная площадка, был опытный участок, на котором выращивали сельскохозяйственные культуры. При гимназии имелась небольшая ферма тех самых, заводских коров. Девиз мазпулков — “Augsim Latvijai!” Они активно участвовали в общественной жизни. Карлис Улманис придавал мазпулкам огромное значение, считая их незаменимыми в деле патриотического воспитания молодежи.

Огромное внимание правительство уделяло развитию сельского хозяйства, справедливо полагая, что это фундамент всей хозяйственной деятельности государства. Все ресурсы, все средства были сосредоточены на эффективном развитии сельскохозяйственного производства, экспорте продукции.

Появилась новая структура — камеры. В качестве первой из них 21 декабря 1934 года была создана торгово-промышленная камера, 29 марта 1935-го — сельскохозяйственная, 30 декабря 1935-го — ремесленная, 7 мая 1936 года — камера труда, затем — культуры, свободных профессий и пр. Главная задача камер — представлять интересы отраслей в государственных организациях, учреждениях самоуправлений, даже международных структурах. Камеры участвовали в разработке законопроектов. В то же время законодательным правом они не обладали, а должны были довольствоваться ролью советника. Тем не менее, складывалось впечатление, что в разработке законов самое широкое участие принимают многие структуры.

Важную роль в реорганизации промышленности сыграл созданный в 1935 году Латвийский кредитный банк. Юридически он считался акционерным, фактически же был государственным. Его-то правительство и наделило особым правом оказывать помощь предприятиям, попавшим в тяжелое положение, а также создавать новые крупные производства. Начался процесс становления так называемых национальных предприятий (контролируемых государством акционерных обществ).

Так появились АО “Лайма”, “Алдарис”, “Калькис”, “Майзниекс”, “Дзирнавниекс”, “Шиферис” и другие. Усилилось монопольное влияние государства в тяжелой промышленности, производстве стройматериалов, электроэнергии, табачной, пивной, текстильной отраслях, а также экономике в целом.

Трудно переоценить значение в деле электрификации страны Кегумской ГЭС, запущенной в октябре 1939 года — самой крупной гидроэлектростанции в Прибалтике.

В годы правления К. Улманиса стремительно росло производство сельскохозяйственной продукции. Образованы паевые общества “Экспорт масла”, “Экспорт бекона” и другие. Повысилось качество экспортных товаров, увеличился объем, выросли закупочные цены. Из Латвии за границу шел лес, лен, зерно, сливочное масло. И, конечно же, знаменитый бекон. До нужного веса — 80 кг — свинью откармливали за 7-8 месяцев. От станции Краслава до самого города выстраивалась очередь. В одной клетке — одно животное. Откормом свиней занимались и горожане, выручая за бекончиков приличные суммы. Железнодорожный состав формировался в Индре.

Вот что рассказывал Никодим Бартулис, представлявший в те времена общество “Экспорт бекона”. Передача эшелона Советскому союзу проходила на станции Бигосово. Делалось это весьма грамотно и корректно. Хотя принимающая сторона и старалась не упустить малейшего брака (а таковым считалась даже мелкая царапина на теле хрюшки), сделка, тем не менее, завершалась подписанием приемочных документов… в привокзальном буфете.

Латышская сторона с большим аппетитом дегустировала еду и выпивку, представители же принимающей осторожничали, словно они только что пообедали. Цена на спиртное в этом буфете была ниже латвийской, поэтому наши старались запастись им впрок. В качестве сувенира дамам покупали духи. Поведал мне Никодим и о существовавшей когда-то узкоколейке между Индрой и Пиедруей.

По сути, в том же духе о процедуре сдачи-приемки беконов на станции Бигосово рассказывал и мой сосед по квартире Василий Мурзо, в прошлом житель Верхнедвинска.

Латвия стремительно наращивала экспорт. Вот некоторые цифры за 1934 и 1938 годы (в млн. Ls): зерно — от 4,7 до 16,7; сливочное масло — от 14,4 до 54,3; бекон — от 2,4 до 3,9.

Государство всемерно поддерживало внедрение высокопроизводительных сортов семян, племенного скота, новой техники. В 1939 году на полях страны работали уже 1182 трактора. В несколько раз возросло производство собственных сеялок и молотилок “Иманта”. Крестьяне стали выращивать сахарную свеклу. Построили сахарные заводы в Елгаве, Лиепае, Екабпилсе. Государство полностью обеспечило себя сахаром. Выступая очередной раз по радио, К. Улманис сказал, что теперь каждый житель Латвии сможет сыпать в чай по три ложки сахара.

На фоне полного обеспечения латвийцев собственной продукцией в 1937 году экспорт превысил импорт на 24,5 миллиона латов.

Повысился жизненный уровень жителей Латвии. Значительно усилилась социальная защита рабочих фабрик и заводов. Ввели обязательное страхование на случай болезни. Рабочие и члены их семей получали бесплатную врачебную помощь, по больничному листу им выплачивали 2/3 заработной платы. Ежегодно предоставляли двухнедельный оплачиваемый отпуск. В то же время крестьяне таких льгот не имели. Если кто-то в семье заболел, приходилось продавать скот или имущество, чтобы оплатить лечение в больнице.

Латгальские семьи были многочисленные, и немало жителей уезжало на сезонные работы в зажиточные регионы страны. Много рабочих ежегодно приезжало из восточной Польши. Экономика Латвии стремительно росла. Создали золотой фонд. К концу 30-х годов большие запасы золота хранились в Лондоне (6554 кг), Нью-Йорке (3048 кг), Париже (999 кг).

В начале 1940 года запасы в нью-йоркском банке увеличились еще наполовину, а две тонны положили в Стокгольме. (После обретения Латвией независимости золотой запас ей полностью возвращен. Благодаря накоплениям золота времен Улманиса после восстановления независимости современная Латвия смогла ввести националь-ную валюту — лат). В течение пятидесяти лет на дивиденды, приносимые золотым запасом в нью-йоркском банке, содержались посольства Латвии, Эстонии и представительство Литвы в США.

По статистике, в конце 30-х годов Латвия находилась среди шести европейских стран с наиболее развитым аграрным сектором, а в отдельных народнохозяйственных сферах она входила даже в тройку лучших.

Не отставала и промышленность. Флагманом латвийской индустрии считался завод ВЭФ, наращивавший выпуск радио, телефонов и прочей электротехнической продукции. В 1937 году изобрели и стали выпускать самый маленький в мире фотоаппарат “Minox”. (Во время Второй мировой войны немцы вывезли множество станков и патентную документацию, и до 50-х годов “Minox” производили в Западной Германии). Незадолго до Второй мировой войны ВЭФ стал выпускать самолеты. Кстати, разработки нашего конструктора К. Ирбита легли в основу одного из лучших истребителей того времени ЯК-9.

Где теперь знаменитый ВЭФ? Где сахарные заводы? Где латвийский бекон? Печально все это…

Эдмунд ГЕКИШ.

(Продолжение следует).