Краслава: взгляд в прошлое

Все познается в сравнении. Советские люди, не знавшие довоенной рыночной Краславы, за полвека строительства государства рабочих и крестьян обходились десятком магазинов на весь город, в котором численность населения доходила до дюжины тысяч. Как и весь трудовой народ, краславчане смирились с длинными очередями, в которых шепотом пересказывались анекдоты о Хрущеве, Брежневе, Горбачеве.

При Сталине подобные вольности могли обернуться десятком лет лагерей. Социализм строился на костях политзеков. Причиной ареста могла стать родословная, подобранные на стерне колоски или неосторожно оброненное слово. На финише перестройки по талонам распределяли не только водку. Телевизор, холодильник, швейная машинка — все превратилось в повальный дефицит, а про авто и говорить нечего. Так же было и с продуктами питания: зеленый горошек, майонез к праздничному столу распределялись по строгой разнарядке. Правда, для партийной касты существовала закрытая система снабжения продовольственными и промышленными товарами, вот почему ряды КПСС неуклонно росли. Символом уходящей эпохи стало счастливое лицо покупателя с кольцом рулонов туалетной бумаги на шее — повезло же человеку!

Рассказы старожилов о том, что до войны в Краславе насчитывались сотни торговых точек, а на прилавках было все, чего душа желает, казались неправдоподобными. Готовя отрывки воспоминаний, мы, авторы, старались использовать документальные данные. Вот и Эдмунд Гекиш раздобыл весьма любопытные цифры, которые не противоречат его ранним воспоминаниям. Согласно статистике, в 1936 году в Краславе проживало пять тысяч человек, а торговых точек было 372! Внушает? Маленький городок у излучины Даугавы имел всю необходимую систему жизнеобеспечения. Работали небольшие предприятия, ремесленные мастерские. В город приезжали купцы и прочий деловой люд, поэтому на улице Дикю действовала гостиница Пастернака.

Четыре чайные, столько же трактиров, два из которых со временем трансформировались в рестораны, принадлежащие Чужану и Лэндиньшу. Более просторные помещения, хорошая мебель, белые скатерти на столах… В здании Латышского общества ра-ботало кафе. Два фотоателье тоже были.

Самый большой магазин, по нынешним понятиям универмаг, находился в центре города и принадлежал Бутину. Чего в нем только не было! К богатому ассортименту промышленных товаров прилагалась система заказов. Хотите купить швейную машинку “Зингер” — пожалуйста, авто — копите или берите в кредит латы, что и делали отдельные предприимчивые краславчане. Торговый центр Бутина с тыльной стороны аптеки сгорел в сорок первом…. Магазины колониальных товаров, торговля мебелью, а еще специализированные коммерческие предприятия по продаже одежды, обуви, где наряду с изделиями местных ремесленников предлагались фабричные товары… Был и комиссионный магазин.

Десятки булочных, мясные лавки… Незабываемые ароматы свежеиспеченной сдобы и копченостей! В городке насчитывалось с десяток пекарен, и краславские булочки, баранки, ржаной хлеб грубого помола пользовались не меньшей славой, чем огурцы. В подвалах местных лавок устраивались ледники, что гарантировало качество мясной продукции. Колбасы продавались в полукопченом и копченом виде, а аромат “Краковской” с особым “дымком” не идет ни в какое сравнение с аналогичным нынешним товаром, напичканным химией.

Ароматы, запахи, как и ранние воспоминания, десятилетия не стирают. Эдмунд прекрасно помнит вкус местного лимонада с шипящими пузырьками, который разливался в подвале дома Рабиновича. Стеклянные бутылки с керамическими пробками использовались многократно — наши предки были людьми хозяйственными, не насиловали природу бытовыми отходами.

Большим спросом у покупателей пользовалась сельтерская вода, которая предлагалась как в стеклянной таре, так и на розлив. Праздничные столы не обходились без вин и спиртных напитков покрепче, которые можно было купить в “монополках” Каминара, Сосновского и Унгурса, приобретавших лицензии на продажу алкоголя. В чем Эдмунд Гекиш убежден — народ до войны спиртным не злоупотреблял. Два соседа-хуторянина после удачного базара распивали четвертинку беленькой, и этого вполне хватало для праздничного настроения. Рыба в то время считалась обыденным продуктом питания. Отдельные магазины торговали селедкой из бочек, которую доставляли из западной Латвии на поездах, а также копченой салакой отличного качества. Железнодорожное сообщение было безупречным, а со станции в город грузы доставляли извозчики, заменявшие в то время нынешние такси.

В лавках царила атмосфера стабильных цен, а, значит, торг был не совсем уместен. Но многие продавцы отпускали товары “под запись”, а дисциплинированные покупатели честно отдавали долги. У каждой торговой точки были свои клиенты. Так, семья Маркуса Гекиша покупала мясо в лавке Петунова, хлебобулочные изделия — у Вагаля и Уждавинского. Сам глава семейства занимался пошивом тулупов. Спустя десятилетия в Берзинях, Шяуне, Каплаве Эдмунду доводилось встречать людей, которые сохранили шубы из овчины, пошитые его отцом. Те тулупы были зимней формой пограничников независимой Латвийской Республики, которая уже стояла на пороге исторических перемен.

Воспоминания Эдмунда ГЕКИША записал Алексей ГОНЧАРОВ.