Рассказы бывалого

Через подобные увлечения здравомыслящий человек отчетливо понимает: он сам — часть природы, которая сейчас, как никогда, нуждается в его заступничестве. И еще: во время досуга на свежем воздухе стираются грани времени, и не остается места для горьких житейских раздумий, что благотворно влияет на продление активной жизни. Именно такие мысли пришли в голову во время знакомства со старейшиной асунских охотников и рыболовов.

Шутка ли, в возрасте за восемьдесят Виктор Игнатьевич Ивановский продолжает водить машину и не отказывается от приглашений на охоту. Кстати, ружье он взял в руки еще в мальчишеские годы и почти полвека руководил местным охотколлективом. Послушать рассказы бывалого — для меня всегда удовольствие. До сих пор судьба никогда не сводила нас с Игнатьевичем, но он очень внимательно читает статьи на тему природы в “Эзерземе”, поэтому контакт установился моментально — только успевай записывать.

Родился Виктор Ивановский на берегу Дагдского озера в деревне Шляхотово, в большой крестьянской семье. Правда, из пяти братьев и сестер до наших дней дожили лишь двое. Сестра живет в Елгаве, дочь, внучка и правнучка — в Кекаве. Спасибо, не забывают самые близкие люди асунского родственника, который по воле судьбы второй год испытывает одиночество. Он сам признался: “Стало скучновато и трудновато, наполовину опустел добротный дом в поселке”.

Минутная грусть отхлынула, когда мы затронули тему природы, и мой словоохотливый собеседник погрузился в далекие воспоминания. Удочку он взял в руки лет с шести. Отец обучил сынишку искусству делать лески из конского волоса, сам родитель мастерил и рыболовные крючки… из английских булавок. Виктору было семь лет, когда на грубую снасть с ореховым удилищем клюнул полуторакилограммовый лещ. Мальчишка не растерялся и волоком вытащил отменный трофей на берег. Счастливые моменты даже годы не стирают в памяти… Была и вторая детская радость, когда через тройку лет на спиннинг из можжевелового хлыста он выиграл поединок с восьмикилограммовой щукой. Еще один незабываемый случай: с моста в самом центре поселка поймал на майского жука шесть речных язей весом от одного до двух кило каждый. Причем в течение часа. Это была самая красивая в жизни рыбалка!

Виктор Михайлович и сейчас посиживает с удочкой на берегах омутков речки Асуница, но утверждает, что рыбалка нынче далеко не та. Мельче плотва, язи, подлещики, окуни, да и стайки меньше. Было дело, в этих же водах клевали ерши под сто пятьдесят граммов! А нынче и в речке, и в озерах донимают колючки размером со спичку.

Так что все лучшие рыбацкие воспоминания — в прошлом. Минуло полвека с незабвенной поры, как он на озере Кайтра поймал трехкилограммового леща. В то далекое время люди не жадничали, за что природа их и вознаграждала, — считает Виктор Игнатьевич. На всю жизнь запомнил картину, увиденную еще подростком. На Дагдском озере мужики подволокой зацепили столько лещей, что не могли вытащить на берег. Впервые в жизни он тогда собственными глазами увидел, как умный лещ плашмя ложился на дно, чтобы не угодить в промысловую снасть. Тонь была такой богатой, что заполнили рыбой большую рыбацкую лодку почти до самых краев. Отец при нем взвесил самого крупного леща — ровно пять кило! Виктор Игнатьевич не поленился сходить в амбар и показал мне старинный безмен, на котором они с отцом фиксировали вес рекордных рыбин. Такие были времена, не то, что ныне…

Дед и отец слыли заядлыми охотниками. Виктор еще и в школу не ходил, как папаша однажды приволок домой убитого волка. Помнит и его рассказ. В тот вечер подошла очередь отца пасти лошадей. Голодный волчище ворвался в табун и порвал жеребенка. Пастух не сплоховал и метким выстрелом наповал сразил серого разбойника.

Прикинув в уме годы, рассказчик вспомнил, как почти семь десятков лет назад отец позволил ему, двенадцатилетнему юнцу, первый раз в жизни выстрелить в воздух из одностволки. То-то было радости, правда, правое плечо болело долго. Повзрослев, Виктор при первой возможности подкопил деньжат и с превеликим трудом приобрел первое ружье — тогда все было в дефиците. По тем временам двустволка Ижевского оружейного завода — настоящее богатство. Сдал экзамены, вступил в общество охотников при Дагдском лесничестве и начал карьеру меткого стрелка.

Первые трофеи — зайцы, их в то время расплодилось столько, что за день охоты можно было запросто набить большой рюкзак. А если еще с собакой… За всю охотничью жизнь у него перебывало семь гончих, самая лучшая по кличке Аргай. Без всякого натаскивания с восьми месяцев сам пошел по следу, и работал так, что за пару часов не составляло труда добыть двух-трех косых. Аргай хорошо гонял и лис, потом кабанов. Запомнился такой случай: в зимнем загоне охотники подранили кабана. Аргай пошел по следу, хозяин — за ним. По всей вероятности, секач устал и забился в густой ельник.

“Когда мы с Аргаем подошли к укрытию кабана, о чем говорила глубокая снежная борозда, случилось непредвиденное: раненый зверь выскочил и бросился на меня. Собака не смогла его сдержать, но я не растерялся и метким выстрелом почти в упор сразил секача, — не без волнения вспоминает бывалый охотник. — И еще один похожий случай, когда очутился на волосок от смерти. Пошел в загон с молодыми охотниками. Выгнали стадо, и стрелок на номере выстрелил в громадную лесную свинью. Та, схлопотав свинец, развернулась и пошла в сторону загона. Слышу, начинающий охотник завопил: “Дядя, Виктор, смотри!” Огляды-ваюсь, а на меня мчит и готовится к прыжку раненый зверь. Едва успел отскочить чуть в сторону, сорвать с плеча ружье и опять, почти в упор, с метров полутора, выстрелил разъяренной свинье в лопатку. Прошли годы, а эти случаи, связанные с риском для жизни, постоянно вспоминают на привалах мои друзья-охотники”.

Меткий глаз, твердая рука — необходимые качества настоящего охотника. Годы словно обходят стороной Игнатьевича.

В юбилейный год дело было, когда разменял уже девятый десяток… Руководитель из уважения поставил охотника-ветерана на номер с хорошим обзором. Далее послушаем рассказ самого старейшины: “Загон начался, слышу лай собак и вижу, как по вершине холма мчится секач — крупнее не бывает. С метров сорока прицелился, ну и ударил. Пуля попала в самое ухо, а вышла в глаз. Крепким оказался зверь, покатился по склону, а потом стал подниматься на ноги. Успокоили кабана только шесть подряд выстрелов картечью. Самый крупный трофей в жизни — под три сотни кило”. В подтверждение сказанному, старый следопыт показал мне огромные кабаньи клыки.

Точный счет трофеям охотник не вел, но думает, что кабанов и лосей “его авторства” было за два десятка каждого вида. Зато по части волков счет точный — три. Конечно, я попросил вспомнить самый незабываемый трофей:

“В начале шестидесятых охотились мы в свариньских угодьях. Был загон на кабанов, а на меня вышел серый, матерый. Вы-стрелил я в волка с шагов сорока. Бил дуплетом, но подумал, что промазал. Позже выяснилось: крупный зверь в борьбе за жизнь прошел еще метров шестьдесят, а уж потом испустил дух. Славный был трофей. Жалею, что ту громадную шкуру по доброте душевной подарил охотобществу”.

Засиделся я в гостях у Игнатьевича. Занятно было слушать, как однажды на утреннем и вечернем перелете он за день отстрелил целую дюжину уток! Лишь раз в прицеле видел лесную кошку, и пока размышлял, можно ли по закону в нее стрелять, рысь была такова. Вот и упустил единственный шанс, ну да ничего, все еще впереди.

На прощание я запросил веселую байку, причем не сказку, а быль. Виктор Игнатьевич за словом в карман не полез. Улыбнувшись, сразу выдал: “Как-то одного из нашего коллектива, имени не назову, раненый кабан загнал… на дерево. Молодой, от-того и сноровистый. Так вот, сидит горе-охотник как ворон на суку и орет в мою сторону благим матом: “Дяденька, спаси!” Тут подоспел Владислав Исак и враз утихомирил подранка. Новоявленному Тарзану не позавидуешь, до конца охотничьего сезона донимали его злые языки”.

Тут уж и я не преминул вставить словцо: “Еще не известно, что для охотника важнее — острый глаз или острый язычок…”

Aлексей ГОНЧАРОВ.