Острый глаз, твердая рука

Поэтому “среднестатистическому” человеку трудно уразуметь, как может охотиться 80-летний. Между тем, в охотколлективе “Bērziņu mednieks” такой есть — Янис Анджан, родившийся 4 сентября 1928 года, по сей день отличается меткостью и удачливостью, и возраст ему ничуть не мешает. Не бывает охотничьего сезона без добычи, вот и нынче уже подстрелил козлика, хотя большая охота только начинается.

К делам охотничьим мы еще вернемся. Как выяснилось, умение обращаться с двустволкой и не отставать от молодых — отнюдь не единственные достоинства Яниса. Оказывается, раньше он был барабанщиком — одним из тройки свадебных музыкантов, без которых в здешних краях, считай, не проходило ни одно торжество. “Академиев” мой собеседник не кончал, освоил инструмент самоучкой.

“В радиусе сорока километров все красавицы были нашими, — смеется Янис. — От Старой Слободы до Асуне, в восьми километрах от Дагды — где только не играли! Мой брат слыл лучшим скрипачом округи, друг Бронька — непревзойденным гармонистом. Повсюду ходили втроем. В одном только костеле обвенчано 78 пар, плюс те, кто регистрировался в духе коммунистов. Сколько свадеб играли — не счесть. Однажды даже в России оказались.

Вот там не поздоровилось, гости — настоящие дикари, заглатывали сразу три стакана водки. Как принято у нас, стали играть свадебный марш, пустили по кругу тарелку — пусть каждый бросит сколько не жалко. Так вот: одни кладут рубли, другие хватают деньги и рассовывают по карманам. Вдруг кто-то заорал: ”Латыши нас палили, а теперь пришли деньги зарабатывать!” Это и послужило сигналом к атаке. На куски разорвали бы, не вступись знакомый русский, быстро сообразивший: “Бежим, парни!” Все же меня поймали, но был сильный, вырвался. С тех пор играл только в Латвии. На доходы не обижаюсь, прилично зарабатывал”.

Закалила Яниса армейская служба. Русский язык знал минимально: в школе, куда из-за войны ходил только два года, его не преподавали, только немецкий немного. Впрочем, и сама учеба не шла, как надо.

“Когда уходил в армию, хоть немного знал русский, но были латыши, которые ничего не понимали, — вспоминает мой собеседник. — Трудно им пришлось. Кое-кто, из особо нетерпимых, обзывал меня вшивым — видите ли, по-русски понимаю и с коммунистами общаюсь.

Служил в девяти местах: Владимирская, Московская, Костромская, Калужская область… Вначале направили на артиллерийскую базу, а когда началась война с Кореей, руководители советской державы решили помочь корейским коммунистам оружием. Грузили в эшелоны ящики со снарядами, по 140 килограмм каждый. Вчетвером поднимали выше головы, чтобы затолкать в вагон. Тяжко было, но лишь бы на войну не послали. Когда командиры узнали, что умею столярничать, отрядили в стройбат — ремонтировать и строить дома. Возражения не принимались: мол, снаряды и дурак сумеет грузить, а страна нуждается в жилье. За время службы собрал десять финских домов, сами, видите ли, не умели такие делать”.

Ни отец, ни дед Яниса столярным делом не занимались. Эту профессию, как и музыку, он освоил сам. Пригодилась — вначале в совхозе, затем в колхозе. Столярничает пенсионер по сей день. За свою жизнь изготовил бесчисленное количество столов, скамеек, стульев, инструментов. Нет в округе другой такой конуры, какую смастерил своему четвероногому любимцу Янис. А еще он умеет плести крепкие веревки, в день моего приезда как раз этим и занимался на опушке леса.

Однако ни один промысел не доставляет ему такого наслаждения, как охота. Вначале — на территории России и Белоруссии, поскольку в этих краях после войны не было никаких законов, регулирующих добычу зверя, а у соседей уже были. Долгая дорога обременительной не казалась, был молод, силен.

Впрочем, и теперь, несмотря на перенесенную операцию, Янис сохранил спортивную форму и за спины молодых охотников не прячется. Правда, добыча попадается все реже, но и зверья стало меньше.

По словам Яниса, самая результативная охота была в советское время — везде сеяли и кормов предостаточно: “Много зверья наведывалось в здешние края из России, и не было ни одной засады без выстрела. А лось так и вовсе приходил ночевать в сад, под яблони. Теперь же целый день топаешь — и ничего. Когда-то у нас был большой охотколлектив, объединявший все окрестные села. После развала союза образовался “Bзrziтu mednieks”. В среднем нас 26 человек, цифра меняется. С какой стати я буду сидеть дома? Все охотники молоды, заботятся обо мне, могу пить водку, сколько хочу, домой всегда доставят”.

По всему видно, что мой собеседник — человек неунывающий, недаром ведь играл на свадьбах. Янис старается не пропускать ни одной охоты. Большой поклонник трофеев, хотя у самого их немного: на почетном месте — клыки самого крупного за всю жизнь секача. Помнится, тогда втроем с трудом погрузили тушу на телегу. Лось, кабаны, зайцы, лисы — кто их сосчитает! Мясо всегда делили по-братски, на всех. Теперь его меньше, не то, что раньше: добыв двух лосей, ехали в другое место, а там матерый кабан. Каждому гора мяса, с трудом домой несли.

А бывало, что жена выгоняла вместе с дичью?

“Зависело от того, в каком состоянии заявлялся охотник”, — хитро улыбается Янис.

Любопытно, что, несмотря на многолетний опыт, он ни разу не видел живого волка, только тех, что подстрелили товарищи по оружию. Наверное, догадываясь, что Янис не промажет, серые просто обходили его стороной. С начала восьмидесятых он пользуется обычной вертикальной двустволкой. Чтобы попасть в цель, никакая оптика не требуется. До этого была горизонтальная двустволка, еще раньше… Всего не упомнишь, когда-то из Освеи хоть возами вези оружие. Никаких документов не спрашивали. А вот ряды охотников опустошила война. Янис помнит, что здорового мужика тогда не увидишь, в лес шли мальчишки, старики, инвалиды.

Каких-то курьезов охотник не припоминает, все у него шло ровно и гладко. Наряду с охотой одно время увлекался рыбалкой. Чаще всего ловил на спиннинг щук, которыми речка в те времена прямо кишела. Когда рыбы не стало, Янис махнул рукой на спиннинг. Земля, огород, лошадь, свиньи, куры и собака — вот и все подворье. Коров не держит, земледелием, считай, не занимается. Хотя не так давно и пахал, и сеял. Живет в купленном доме. Когда-то хотел построить собственный в родных Анджанах, у речки, но при советской власти людей норовили согнать в поселки, и строить хутор ему не разрешили.

Юрис РОГА.