Михаил Смолянинов: “В семье обязательно должны быть дети!”

Главу семьи мы застали во дворе дома, и на беседу он согласился лишь после долгих уговоров. Позже вышла и жена — чтобы вместе сфотографироваться для газеты. Трудно сказать, почему в общении с прессой застенчивы и немногословны, как правило, именно настоящие труженики. Наверное, не видят ничего особенного в том, как они живут и чем занимаются. Но как раз такие, как семья Смоляниновых, и вселяют в нас надежду на лучшее будущее села и малых городов. Значит, вполне достойны, чтобы о них рассказали в газете.

Михаил родился и вырос в Дагде, его супруга — елгавчанка, но и в этих краях не чужая: здесь живет ее тетя, которую Людмила навещала, будучи еще школьницей. Теперь наоборот — каждый год ездит к родителям в Елгаву.

В Дагде они и познакомились, вскоре сыграли свадьбу. Вместе уже двенадцать лет. Детей рожали не из финансовых соображений, ведь пособия, которые ныне платит государство — чисто символические, и ни одной проблемы многодетной семьи они не решают. Были у Смоляниновых очень трудные годы, но Михаил сумел проявить настоящий мужской характер: все обуты-одеты, накормлены. Ведь мужчина — это опора семьи, таким он старался быть, и это у него получилось.

Михаил: “Думаю, что в каждой семье должны быть дети, независимо от государственной политики. Надо ведь что-то оставить после себя, и кого, если не детей! Вместе с мамой живем в отцовском доме, который он так и не успел достроить. Сантехника, отделка, благоустройство — все это досталось мне. Отец задумал большой дом, в три этажа — чтобы всем места хватило. Теперь это память о нем, и пустовать дом не должен”.

Официально Михаил — безработный, но сложа руки не сидит, дел по хозяйству полно. Отдыхать практически некогда, разве что на пенсии. Имеет среднее образование, чтобы получить водительские права, поступил в группу фермеров местного профтехучилища, где его приняли сразу на третий курс. В Боярах, что в сторону Эзерниек, семья имеет свою землю, четыре с половиной гектара. Раньше Смоляниновы активно занимались сельским хозяйством, но теперь сократили угодья до размеров приусадебного участка, на котором выращивают все, что нужно для семьи. Скот не держат.

SmoljaninoviЛюдмила, окончив общеобразовательную школу в Елгаве, поступила в Рижское педагогическое училище, чтобы стать учительницей физкультуры. Преподавала в Елгаве, теперь же по специальности работать больше не может: изменились законы, требуется высшее педагогическое образование, знание латышского языка. Одно время работала продавцом, пекарем на хлебозаводе, теперь вот — в декретном отпуске. Пособие на ребенка небольшое, поскольку зарплата на последнем месте работы была маленькая. Хотя Людмила и считается в отпуске, времени на отдых практически нет — весь день уходит в хлопотах о детях, семье. Молодая женщина призналась, что не прочь вернуться в профессию, но для этого надо поступить в вуз. Что до языка, то дети Смоляниновых занимаются в школе на латышском, и со временем наверняка обучат ему родителей. Уже сегодня языковой барьер, когда-то преградивший Людмиле путь в профессию, потихоньку исчезает.

Михаил заканчивает строительство дома. За свою жизнь его отец сумел сделать гораздо больше, чем многие другие — построил два дома, вместе с сыновьями разбил яблоневый сад, который уже второй год дает неплохой урожай, и вообще сделал за свою жизнь немало полезного. У Михаила два брата: младший, Владимир, живет в Елгаве, а работает в столице, электронщиком; старший, Александр, — ветврач в Скайстской волости, живет в первом отцовском доме. По словам Михаила, задумывая второй, большой дом, отец, прежде всего, хотел, чтобы все сыновья остались в Дагде. Но жизнь есть жизнь. Несмотря ни на что, братья очень дружны, заботятся друг о друге, причем высоко ценят эти отношения, дорожат ими.

Многодетная семья то и дело сталкивается с денежными затруднениями, однако никто из них даже помышлять не хочет о поездке на заработки в другие страны.

“Мне не чуждо такое понятие, как родина, — говорит Михаил. — Хотя по национальности я русский, не могу представить себе, что можно покинуть Латвию, родной город или поселок лишь для того, чтобы заработать деньги. Уехав даже на полгода, год, все равно тосковал бы по дому. Вижу, как отправляются за границу люди и постарше, и помоложе меня. Знаю, что, работая до седьмого пота, на строительство дома там можно скопить. Многим моим знакомым здесь действительно ничто не светило. Теперь один из них скупает квартиры в Риге. Только все, кто уехал, насколько мне известно, не имели ни дома, ни квартиры, ни машины. У меня такой проблемы не было, продолжаю дело отца. Покинь я дом, все здесь пришло бы в упадок. Уезжать же в чужие края, чтобы потом снова вложить все в дом — в моей ситуации неприемлемо. К тому же детям нужны и мать, и отец”.

Но ведь отправляются на заработки и жены, оставляя с детьми мужей. Такой вариант тоже не для Михаила. Он говорит, что ни за какие деньги не отпустит Людмилу в Ирландию или куда-то еще. Аргумент прежний — дети нуждаются в обоих родителях. Полностью согласна с мужем и сама Людмила.

Только не все так думают, и я не мог не спросить Михаила, что нужно бы сделать правительству, чтобы люди оставались жить и работать на родине.

“Я много думал об этом, — ответил он. — Самое главное — нужны хорошо оплачиваемые рабочие места. Люди ведь не дураки, за границей получают намного больше. Хотя и цены на продукты и услуги там немаленькие, скопить все же можно. Плохо, что у предпринимателя, добросовестно платящего все налоги, сегодня нет никаких шансов выбиться. Надеюсь, что пока сын вырастет, налоговая политика изменится. К тому времени закончу дом и, возможно, открою собственное производство”.

Строить дом помогали сыновья, посторонних приглашали редко. Когда отца вдруг не стало, на помощь Михаилу пришли братья. Все попытки нанять рабочих закончились неудачно, ведь найти хорошего специалиста нынче почти невозможно. Случалось, что после таких работников братья переделывали все сами. К счастью, у Михаила золотые руки, он умеет работать и с деревом, и с металлом, и с бетоном. Раздобыл старое оборудование, сам восстановил его, чтобы отремонтировать трактор и прочую технику, чтобы обработать отцовскую землю, что-то вырастить, завершить дом.

“Мечтаю видеть сына высококлассным специалистом в области техники, — продолжает Михаил. — Парню сам Бог велел: технику любили мой дед, отец, да и сам я охотно работаю с металлом. В будущем думаю открыть какое-нибудь производство, чтобы у сына и, возможно, кого-то из его друзей была работа. Дочерей же вижу медиками, считаю эту профессию перспективной, ведь самое дорогое, что у человека есть — это здоровье. Болит сердце за деревни, малые города: старики умирают, молодежь бежит. Я же считаю себя патриотом родного города, хочу вырастить такими же и детей — чтобы не бегали по свету в поисках счастья, а обрели его дома. Сделаю все, что от меня зависит, чтобы они связали свою жизнь с Дагдой, жили и работали здесь”.

Смоляниновых можно отнести к оптимистам-реалистам. Они не лелеют иллюзий, а трезво оценивают возможности, данные каждому из нас. Что бы ни говорили, качество жизни в Латвии все же меняется к лучшему. Во многом — благодаря вступлению в Евросоюз. Особенно ощущается подъем в сельском хозяйстве, крестьяне зашевелились, стали намного активнее, чем прежде. По мнению Михаила, есть еще один важный нюанс: деньги можно заработать там, где они “крутятся”. Может, потому вокруг царит безработица, а хорошего работника не найти — они либо за границей, либо поближе в Риге — там, где можно заработать. Вот и испытывают владельцы местных предприятий острый дефицит рабочей силы. Но пока есть такие семьи, как эта, жива надежда на то, что однажды люди будут искать лучшей доли и в нашей Латгалии.

Юрис РОГА.