У каждого — свое утешение

В колхозное время над ними нависал топор лесорубов, но Вера упросила мужиков пощадить природную красоту у самого порога. Словно чувствовала: со временем березняк станет ее собственностью. Мы прогулялись по ухоженному лесу, и я подивился на три больших муравейника. Моя провожатая призналась, что она бережет все, данное Богом. Вот и в сильные ливни укрывает муравейники пленкой, чтоб не размывало жилища полезных насекомых.

Слово за слово, и моя собеседница постепенно распахнула душу. На ее долю выпадали не только солнечные дни, а когда невзгоды сжимали женское сердце, она просила и находила успокоение… у берез.

Ровно полвека минуло с той поры, когда она перебралась из Белоруссии в Латвию, где жизнь была побогаче. Первый дом приезжая семья прикупила в Максимове. Хуторская жизнь — не сахар, а тут еще муж не ко времени покинул грешную землю, когда третьему сыну, Михаилу, не было и года. Известное дело, какие “большие” зарплаты были у колхозных полеводов, а детские в то далекое времечко составляли по пять рублей на ребенка. Ничего, выдюжила: одна дочь закончила вуз, другая — техникум.

Со временем Вера с семьей перебралась в Семешки — поближе к большой жизни. В давешние времена в деревне стояло десять домов, нынче жизнь еле теплится только в четырех. Выросли дети, внуки пошли. Большая беда сдавила материнское сердце, когда умерла дочь. Не дай Бог никому хоронить детей. И в самые черные дни жизни она лечила душевные раны природой. Оглядываясь в прошлое, Вера считает, что в восьмидесятые годы жизнь стала налаживаться, тогда сельский человек мог нормально заработать. Потом все затрещало по швам. Больно было смотреть, как на соседнем коровнике шла торопливая ликвидация колхозного скота. Пытаясь хоть как-то противостоять разрухе, мать с сыном взяли на паи ферму и в целости-сохранности додержали строение до наших дней. Отдав общественному производству тридцать шесть лучших лет жизни, Вера Георгиевна прослезилась, когда ей начислили пенсию в… 28 латов. С годами жалкая подачка выросла до нормального пособия по старости, и теперь женщина в возрасте за семьдесят не в обиде на государство: прибавка составила без малого сотню. Держит коровку, поросят, прочую живность, а сын Михаил, живущий по соседству, помогает матери вести хозяйство — у него есть трактор.

Жизнь повернулась так, что от большой дороги под самыми окнами проку мало: раньше было пять автобусных рейсов в день, нынче — ни одного. Спасибо волостному руководству, что дважды в месяц предлагает бесплатные поездки в Индру, где можно рассчитаться за свет, телефон и прикупить впрок продуктов подешевле — в автолавках нынче отовариваться накладно. Но больше всего сельских жителей пугает дороговизна солярки — без огородов на деревне не прожить. Было время, когда Вера Ионина сдавала молоко, а вот теперь призадумалась…

Шесть внуков и правнучка Кинтия — главная отрада бабушки-прабабушки, которая с удовольствием принимает летом гостей, живущих на другом краю Латвии. А зиму коротает у телевизора да за чтением единственной газеты, “Эзерземе”. Вот и не думала ранее, что корреспондент переступит порог ее дома. Обычно мне приходится выслушивать исповеди мужиков на тему любви к родной природе. Впервые представительница слабого пола в откровенном разговоре несколько раз обращала внимание на березки под окном. “Не люблю показывать людям свои переживания, меня природа лечит, — искренне говорила моя собеседница. — С врачами стараюсь не знаться, вот только если с окулистом, да и то лет десять назад. Мои лекарства — труд, прогулка по своему лесу, а еще мед, чайный гриб, лук и чеснок. Сейчас многие поняли, что деревенская пища — самая вкусная и полезная. Питаясь молоком, хлебом, мясом и картошкой, наши родители долго жили, а мы чем хуже? Любимая пора? Осень, когда собираю боровики и подосиновики в трех десятках шагов от двора. Хватает и малины, а вот черники стало меньше с той поры, как дали волю бензопилам. Клюкву раньше собирали на белорусских болотах, но нынче граница на замке. Не люблю охотников — они зверье тревожат. Почти не стало лосей, зато козочки под самыми окнами прогуливаются. Бывает, дикие свиньи помогут картофель копать, только я на них не в обиде — всем жить надо”.

На прощание Вера Георгиевна поблагодарила газету за внимание к деревенской жизни. С большим удовольствием она прочитала статью о столетнем юбилее ткацкого станка — сама считает себя рукодельницей. Так уж устроена сельская жизнь, одна работа другую погоняет. Правда, зимой становится чуточку свободнее, и тогда Вера коротает долгие вечера у телевизора. Любимые передачи — “Поле чудес”, “Пусть говорят”. А вот “Жди меня” частенько прошибает слезу — много горя на земле. У каждого человека свое утешение, у нее — белоствольное.

Алексей ГОНЧАРОВ.