На краю света

А не поехать туда не могли: хозяин хутора Генрих Козында, выписавший “Эзерземе” на месяц, выиграл в нашей лотерее эксклюзивную кружку, и мы, как и обещали, доставили ее прямо на дом.

Гостеприимные хозяева сказали прямо: если бы не добрый и отзывчивый человек — волостной староста Бирута Силава — единственными живыми душами на хуторе были бы два пенсионера да лесное зверье. Генрих и его супруга Ирена от души благодарны руководителю волости за проложенную в прошлом году дорогу к усадьбе. Раньше с большака сюда можно было добраться только на внедорожнике или пешком по грязи. Не случайно при выборе автомашины Генрих отдал предпочтение обычной, юркой “Ниве”, а не “Ауди”, “Фольксвагену” или другой иномарке.

Хозяин не уверен, что название деревни дали, возможно, обитавшие здесь когда-то ястребы, а вот хутор наверняка получил его от густых ольховых зарослей.

Пение птиц и живописные окрестности современную молодежь, увы, не привлекают, потому пенсионеры живут здесь вдвоем. Ни соседей поблизости, ни собственных детей. Только в надежде на добычу время от времен наезжают охотники.

Вия, дочь Генриха, поселилась в Ирландии, в Дублине. Разбрелись по белу свету и дети Ирены. Дочь Лада уже шесть лет в Италии. Когда-то отправилась на заработки в эту излюбленную туристами страну, с теплым морем, изумительной природой, богатейшим культурным наследием и прочими красотами. Там познакомилась с мужчиной, вышла замуж, и, похоже, поселилась в Италии надолго. Сын Александр взял в жены девушку из Санкт-Петербурга и уехал в северную столицу России, город, о внутренней и внешней красоте которого ходят легенды. Лишь младшая, Елена, осталась в Латвии, свив семейное гнездо в Даугавпилсе, в бывшей родительской четырехкомнатной квартире. У нее своя фирма, занимающаяся продажей продовольствия.

Генрих и Ирена встретили друг друга в Даугавпилсе. Он — деревенский, она — рижанка. Он — шофер, она — швея. Общих детей не нажили, зато теперь у них шесть внуков.

Ирена с улыбкой вспоминает, как, заслышав латышскую речь, даугавпилчане смотрели ей вслед, наверняка принимая за иностранку. Рижане так не реагировали. “Я из смешанной семьи: отец — латыш, мама — русская, — рассказывает женщина. — Училась в русской школе, но латышский знаю неплохо. Когда сдавала экзамен на категорию, тут же предложили вторую. Затем кто-то из членов комиссии воскликнул: “Какая вторая? Высшая!” С мужем говорим по-русски, он так хочет. Но надо бы общаться и на латышском, иначе язык забывается”.

Возможно, ни тот, ни другой никогда не покинули бы второй по величине латвийский город, если б не безработица, грянувшая с обретением государственной независимости. Последнее место работы Генриха — Даугавпилсский театр, где он работал водителем. Потом шофер с 40-летним стажем оказался не у дел. Пополнили ряды безработных и швеи. Ирене пришлось даже стоять в очереди в надежде получить работу на головном предприятии, поскольку цех у железнодорожного вокзала закрыли. А вот на швейной фирме в Краславе рабочие руки были нужны, и женщину приняли сразу. Отсюда она и вышла на досрочную пенсию.

“Деревня была мне совершенно чужой, — говорит Ирена. — Раньше обходила коров стороной, а тут доить надо. Учителем стал собственный муж: терпеливо разъяснял мне, рижанке, все, чем занимаются деревенские женщины. Теперь у нас две коровы, три овцы, кролики. Была свинья, да недавно забили. Ягод в этих краях немного, разве что малина. Зато грибов полным полно — за полчаса муж набирает целое ведро. Варим, сушим, морозим, готовим разные блюда. Правда, прошлое лето выдалось неурожайным. Связь в этих краях только мобильная, причем “берет” исключительно сеть LMT. Словом, жить можно. А вот дети возвращаться не собираются, во всяком случае, пока. Даже наоборот: дочь звала нас к себе, за границу. Молодые хорошо устроились, имеют работу, довольны жизнью. Какой резон отказываться от всего этого? Время от времени приезжают в гости, например, не так давно наведывались из Ирландии Вия с мужем. Навезли гостинцев. Правда, побыли лишь несколько дней — на уме одна только работа. Такие у них профессии”.

В апреле прошлого года Ирена решилась на поездку к дочери Ладе в Италию. Вернулась довольная, с незабываемыми впечатлениями.

Генрих расценивает сложившуюся ситуацию далеко не в восторженных тонах: “Ненормально, что многие латыши и другие жители страны удрали за границу. Дети должны расти, трудиться, создавать семьи на родине, в своем доме. Не туда государство повернулось, не туда… Надо больше думать о селе, о нуждах его жителей. Если деревню забросят совсем, нас ждут жуткие времена. К сожалению, все к этому идет. Латгалия всега была небогатой, но уж не такой нищей, как теперь. У меня 11 гектаров земли, мог бы взять и дедовскую, только кому на ней работать? Трактор за пенсию мне не купить, да и возраст уже не тот. Никто из детей в деревне трудиться не хочет, они стопроцентные горожане”.

Юрис РОГА.