В ответе за свое здоровье — также пациент!

— Поясните это и нашим читателям!

А. Е.: “Бюджет здравоохранения таков, каков он есть. Вся техническая документация на реновацию хирургического корпуса разработана, но уже два года мы не можем получить поддержки соответствующих структур. В теперешних ценах на капремонт требуется 650-700 тысяч латов. Это огромные деньги, причем цены растут, и мы не в состоянии сказать, сколько это будет стоить уже через месяц.

На покупку медицинских приборов и ремонт получили 126 тысяч латов на весь 2007 год. Большой корпус эта сумма не “потянула” бы, потому приняли решение привести в порядок амбулаторное отделение. Минздрав утвердил наш проект реновации реанимационного, интенсивного, амбулаторного отделений, подготовки рабочих мест травматолога и хирурга, 1-й очереди ремонта теплотрассы. Теперь амбулаторное отделение оснащено добротной вентиляционной системой, отремонтированы стены, потолок, пол. Таким образом, созданы надлежащие условия как для работников, так и для сотен пациентов. Амбулаторное отделение приведено в порядок примерно на 95%, кое-что еще нужно доделать. Приобрели современный эндоскоп, набор специальных инструментов для травматологических операций, операционный стол, аппарат искусственного вентилирования легких, необходимый для тяжелобольных, другие приборы”.

— Значит ли это, что теперь больница полностью оснащена аппаратурой, к тому же — современной?

А. Е.: “Она у нас была и раньше, в противном случае не выдали бы надлежащие сертификаты. Правилами Кабинета министров оговорено, какие приборы нужно иметь для обеспечения функций. Если их нет, работать не разрешают. Новой считается та аппаратура, которая приобретена за последние 3-5 лет, используя все возможные законные способы. Здесь усматривается противоречие: требования КМ выдвигает, финансирование же не выделяется. Нет тех или иных приборов — закрываем. Все наши отделения должным образом укомплектованы, сертифицированы, как и больница в целом”.

— Повлияло ли все это на стоимость услуг? Или плата, вносимая жителями за посещение специалистов, от этого не зависит?

А. Е.: “Не зависит. Размер взноса пациента установлен правилами КМ, и мы не можем ни повысить его, ни понизить. Если визит к специалисту стоит два лата, так оно и должно быть. Так же, как 3,50 лата за манипуляцию, 3 лата — за койко-день и так далее. Новый фиброгастроскоп фирмы “Olympus” стоил 25000 латов, люди же как платили по два лата за процедуру, так и платят. Мы пока не имеем информации о том, что расходы пациентов в текущем году резко увеличатся”.

— Люди преклонного возраста жалуются, что в наши дни поступить в больницу намного труднее, чем при советской власти. Как это делается? Только ли через семейного врача?

Ю. Ю.: “Согласно договору с Государственным агентством обязательного страхования здоровья (VOAVA), наша больница оказывает круглосуточную неотложную помощь: больные либо приходят сами, либо доставляются “скорой” по направлению семейного врача или без такового. Еще один контингент — плановые пациенты, амбулаторно обследованные врачом первичного обслуживания и поступающие в стационар с его направлением, например, на плановую операцию. Следовательно, существует два пути. Агентство уже наказывало нас за то, что принимаем плановых пациентов в рабочее время примарного врача. Случай курьезный, но мы заплатили штраф за то, что приняли ребенка, у которого болел животик: утром что-то не то съел, и родители, испугавшись, бросились в приемный покой, ведь его врач принимал только с 12 часов. По сути, надо было ждать приема. Острые случаи — конечно, другой вопрос, но в приемном отделении обследуют любого пациента”.

— Устраивает ли руководителей больницы эффективность работы семейных врачей, или она может быть выше?

А. Е.: “Подобная система введена во многих европейских странах. Амбулаторное лечение всегда обходится дешевле, чем стационарное. Таким путем идет вся Европа. Кстати, подобная система действовала и при советской власти, только тогда были участковый врач и педиатр. Теперь они отделены от нас и являются самозанятыми лицами. Основные задачи — те же, изменились лишь правила игры и требования. И еще одно: если к врачу приписано 3000 жителей и больше, вряд ли он должным образом выполнит такой объем работы за один день. Чтобы улучшить положение, нужно больше семейных врачей. Думаю, неразумно было выделять их из общей системы, теперь каждый работает за себя. В целом институт примарных врачей — дело неплохое, но его надо развивать и улучшать, увеличивая финансирование и повышая требования”.

Ю. Ю.: “Я сам работаю примарным врачом, и, на мой взгляд, при введении этой системы допущены грубые политические ошибки. В первую очередь, это принудительные методы. Терапевты и педиатры должны были переучиваться в семейных врачей, и в результате многие коллеги ушли из поликлиники. Государство потеряло на этом значительные средства и сегодня имеем то, что имеем: на всех детей района, а это 20-25% от общей численности населения, остались два сертифицированных педиатра, которые в принудительном порядке также переучились на семейных врачей. Сертификат детского врача они сохранили по собственной инициативе и на собственные средства (такой вот локальный патриотизм!). Учеба стоит дорого, она превращена в доходный бизнес. Понимаю: преподаватели заслуживают достойной зарплаты, только вот государство в этом не участвует. И за один сертификат, и за второй врач платит из своего кармана. Чтобы пройти ресертификацию, за пять лет следует набрать 250 очков. Один день обучения — 1-2 очка, каждое из которых обходится в 20-30 латов. Плюс дорога в Ригу, проживание (самая дешевая гостиница на окраине стоит 35 латов в сутки), расходы на городской транспорт, питание. Когда-то у нас было 6-8 педиатров, и не было никаких проблем с оказанием детям неотложной помощи. Но их заставили переучиться в семейных врачей. В каждом районе — своя ситуация, но детских врачей не хватает почти повсеместно. Самоуправления делают вид, что это их не касается. Между тем, все зависит от того, хватит ли двум врачам сил и средств, чтобы сохранить сертификаты. В противном случае помощь детям будут оказывать где-то за пределами района”.

— Какова доля истины в том, что семейные врачи дают направление на обследование с большой неохотой? Не случается ли так, что аппаратура простаивает?

А. Е.: “Незагруженной аппаратуры у нас нет. Например, квота на фиброгастроскопическое обследование даже перерасходована.

Ю. Ю.: “Сильно заблуждается тот, кто считает, что труд семейных врачей — сплошное удовольствие. Сегодня они поставлены в жесткие рамки. На бесплатные медикаменты и препараты со скидкой введена квота, перерасход которой недопустим. Так же, как и направление на обследование, к специалистам. Какие санкции следуют в случае перерасхода? Честь и хвала Латгальскому отделению VOAVA, ограничившемуся объяснительными записками от некоторых врачей и никого не наказавшему. Между тем, в договоре есть пункт, согласно которому при перерасходе квоты разница удерживается из зарплаты врача. Например: квота — 500 латов, использовано 800, разница покрывается из средств на практику. Выходит, врач, проработав месяц и обследовав всех по очереди, остается без средств к существованию”.

— Но если он тратит 400 латов из квоты, значит ли это, что оставшиеся сто получает как зарплату?

Ю. Ю.: “В том-то и дело, что нет. Врач даже не имеет фиксированного оклада, а довольствуется суммой, оставшейся после платы за аренду помещений, транспорт, связь, обследования, квоты. Суммой, сэкономленной на обследовании, врач не распоряжается, поскольку она в полном объеме заложена в формулу квоты. Справедливости ради следует отметить, что специальные формулы, стимулирующие врача работать более эффективно, не допускать перерасхода средств на обследование, весьма замысловаты, и у врача нет ни времени, ни сил, чтобы проследить за ними. В итоге доплата в размере 20-40 латов — тут как повезет.

А. Е.: “Когда пересмотрели систему оплаты, в нашей больнице возросла нагрузка на обследование. Независимо от решения семейного врача — посылать пациента на обследование или нет — нам уже перечислены деньги на такие заказы. Вместе с тем квоты никто не отменял. Компьютерный томограф каждому не требуется, на то есть свои показания, следует сделать то, что назначает лечащий врач. Если же человек не разделяет мнения врача, он может пожаловаться. К сожалению, одним только обследованием не обойтись. Пациенты зачастую не выполняют рекомендации врача или медсестры — и в профилактическом, и в лечебном плане”.

Ю. Ю.: “Проблема не в семейных врачах, не в VOAVA — там работают классные экономисты, которым отпускают сумму для дальнейшего распределения. Они вынуждены сделать это так, чтобы не остаться в долгу. Разработаны такие правила игры, что мы с огромным трудом вкладываемся в квоту. Дело в том, что средства из ВВП, отпускаемые на медицину, невелики, и на протяжении 10 лет сохраняются практически неизменными — 3,7- 4,1%. В развитых европейских странах эта цифра удерживается на уровне 6-8%. В отдельных же государствах — Германии, Франции, Финляндии, Швеции — на здравоохранение отводится 10% внутреннего валового продукта, в США — 15%. В этом и заключается проблема”.

— Правда ли, что семейные врачи предпочитают выписывать дорогостоящие медикаменты, поскольку это им выгодно

А. Е.: “Я сам являюсь пациентом, и мне обычно предлагают выбор: дорогие, но более эффективные лекарства, или подешевле, но с меньшим эффектом. На льготные же препараты установлены строгие правила, в этом плане действия врача ограничены”.

Ю. Ю.: “В немалой степени это зависит от конкретного врача. Я работаю многие годы, хорошо изучил свой участок, приходилось бывать у пациентов дома. Так что предполагаю, кто и сколько может себе позволить на лечение. Обычно спрашиваю: выписать ли олайнский “Омипрозол” за 2-3 лата или швейцарский “Gasek”, который стоит в 5-6 раз дороже и считается лучшим. В то же время олайнский препарат нисколько не хуже, зато дешевле. В компетенции врача — беседовать с пациентом, чувствовать его отношение, возможности. Увы, загруженность порой не позволяет подробно обсудить все вопросы, потому у многих наверняка и сложилось предвзятое мнение о выписке медикаментов”.

А. Е.: “Существуют строгие правила: каждый ввозимый в нашу страну медикамент должен быть сертифицированным, и аптеки продают только такие препараты. Поскольку не было обеспечено качество и сертификаты, установлен запрет на ввоз отдельных медикаментов из бывших стран СССР. Нам неизвестно, насколько это обоснованно, но этих лекарств в аптеках нет, и врач не вправе их выписывать. Он может предложить только сертифицированные медикаменты, входящие в Регистр лекарств. Скажем, все медики информированы о “Баралгине”, но выписывать его не имеют права. Допустим, рецепт в аптеке возьмут, а потом нагрянут инспекторы и спросят с врача за то, что он выписал препарат, не имеющий сертификата и не включенный в регистр”.

Ю. Ю.: “Медикаментов, произведенных в Индии, Пакистане, странах Восточного блока в аптеках фактически не отыскать, поскольку сертификаты на них аннулированы. Практически исчезли и дешевые лекарства. Точно так же, как товары в магазинах. Они стоят столько же, сколько и в западных супермаркетах. Вот только зарплаты у нас не такие, как у них”.

— Господин Евтушок, вы являетесь депутатом думы. Помогает ли самоуправление пациентам, которым лечение не по карману?

А. Е.: “Дума приняла решение о социальной помощи населению, в том числе о частичной оплате медикаментов, лечения отдельным категориям жителей. Людям, страдающим тяжкими хроническими недугами, государство гарантирует бесплатные лекарства. Нехватка денег не должна служить причиной неоказания медицинской помощи, но если кто-то желает получить больше минимума, ничего не поделаешь — придется платить”.

Ю. Ю.: “Удришское и Робежниекское самоуправления, где я практикую, в рамках своих возможностей помогают каждому малоимущему. Я должен лишь соответствующим образом оформить направление — в Ригу или Даугавпилс, поскольку люди обращаются с ним в самоуправление, а оно либо выделяет транспорт для поездки на консультацию, либо оплачивает дорожные расходы и частично — медикаменты. Мне неизвестен ни один случай отказа в помощи ребенку из малообеспеченной семьи, нуждающемуся в консультации специалиста. По словам коллег, аналогичным образом поддерживают своих жителей и другие самоуправления”.

А. Е.: “Старается поддержать население и Краславская больница. Если наша машина идет в Ригу, берем с собой тех, кому назначена консультация столичного специалиста. Конечно, не всех подряд, поскольку это невозможно, но нуждающимся помогаем. Думаю, что в волостях решения принимают не единолично. Люди, занимающиеся социальными проблемами, видят, кому помощь действительно нужна, а кто справится сам. Это нормально, помочь всем вряд ли возможно”.

— Но ведь кто-то наверняка усматривает недостаток: мол, лечите, лечите, а больных меньше не становится…

Ю. Ю.: “Нельзя не учесть объективные реалии нашего района: чем старше население, тем выше спрос на медицинские услуги. Люди от 20 до 40 лет, которые болеют реже, уехали в Ригу, Ирландию, Англию. Нам же достался самый “болезненный” контингент — дети школьного возраста и пенсионеры. В мастер-плане мы также указываем тенденцию увеличения спроса на медицинские услуги — в силу возрастной структуры населения”.

— Научились ли люди вызывать “скорую помощь” или по-прежнему опасаются, не зная, когда надо платить, а когда — нет?

А. Е.: “Если вызов “неотложки” произведен по медицинским показаниям, никто никогда за это не платил. Другое дело — необоснованный вызов: скажем, после перепоя, при нежелании высиживать очередь к специалисту и тому подобных случаях. За прошлый год мне не известен ни один пример, когда нужно было платить за “скорую”. Бывает, что жена звонит и говорит, что муж “перебрал” и ему плохо. А кому в таких случаях хорошо? Или температура, скажем, 37,2. Примите таблетку и идите к врачу!”

Ю. Ю.: Наверняка многие жители имеют друзей, родных в других районах. Так поинтересуйтесь, как работают бригады неотложной помощи у них. Думаю, наша служба в этом плане — достаточно либеральная, в отличие, скажем, от Резекне, Мадоны, Валмиеры. Там бесплатную помощь оказывают в действительно неотложных случаях. Наши же бригады все еще выезжают, если обостряется хроническое заболевание, если человек не лечится, не принимает медикаменты, грешит против диеты. За такие вызовы в других районах давно уже платят. Не избежать этого и нам, хотя хорошо знаем, что отучить людей будет трудно. Не мешало бы относиться к медикам более корректно. Звонят в два-три часа ночи: мол, напугала собака! Или вызывают бригаду по причине бессонницы… А потом еще и жалуются на “скорую”. Мы приучили людей к подобному отношению, чего в других районах уже нет. У меня много пожилых родственников, и я знаю, как обстоят дела у них. На столе миска с водой, рядом мыло, полотенце и “десятка”: человек знает, что данный вызов — вторичная медицинская услуга, и если его не заберут в больницу, за нее придется платить”.

— А при чем тут миска с водой?

Ю. Ю.: “Это уже вопрос культуры. В деревенских домах водопровод отсутствует, а до и после осмотра врач должен помыть руки. В нашем районе такое встречается редко, потому выдаем медикам специальные дезинфицирующие салфетки”.

А. Е.: “Об ответственности медиков говорят много. С другой стороны, люди сами должны больше заботиться о своем здоровье, четко следовать указаниям семейного врача, советам медсестры, пользоваться услугами профилактических кабинетов. У нас таких два. Несколько лет назад открылся кабинет сахарного диабета, уже есть конкретные результаты, о чем, кстати, писала “Эзерземе”. Недавно появился кабинет здоровья сердца, где каждый может бесплатно проверить свое здоровье. Остается лишь неукоснительно следовать рекомендациям. А если человек их игнорирует, то на положительный результат рассчитывать трудно, и у государства никогда не хватит средств на лечение. Опять виноватыми будут все, только не сам”.

Ю. Ю.: “Хочу дополнить: в первые недели работы кабинета здоровья сердца возник ажиотажный спрос на его услуги, и всех желающих сразу принять не можем. Консультации идут строго по записи, в установленное время, чтобы не мешать медсестре, работающей с пациентом. Кабинет будет открыт и в этом, и в следующем году, и потом — такова государственная политика. Так что примем всех желающих. Но главное, исход зависит от самого человека, в какой мере он будет следовать рекомендациям. Это точно так же, как ежевечерний прием конкретного лекарства. Кто виноват, что человек его не принимает? Уж точно не врач, назначивший препарат”.

А. Е.: “Мы желаем жителям района и города успешного нового года, крепкого здоровья. А если возникает необходимость, своевременно обращайтесь к врачам, следуйте всем их рекомендациям, помогайте себе сами!”

Юрис РОГА.