Штрихи к портрету светлого человека

За тридцать пять корреспондентских лет я исколесил район вдоль и поперек. Ничуть не боясь погрешить против истины, сейчас могу утверждать, что нет такого уголка, куда не ступала моя нога. Ведь в то время, которое принято сейчас ругать, главных героев публикаций я искал и находил на дальних полях, в мастерских, на фермах и, конечно же, на стройках, которые и были главным символом ушедшей эпохи. И пусть светлое будущее построить не удалось, зато была создана мощная экономическая база. Только где она сейчас?

Оглядываясь на промелькнувшее прошлое, могу точно сказать одно: чаще всего мне приходилось бывать в совхозе “Андрупене”, которым на моей памяти руководил только один удивительный человек — Янис Янович Бриль. Предлагая темы журналистам, сам колоритный руководитель всегда предпочитал оставаться в тени. Два с половиной года назад мне стоило неимоверных усилий, чтобы напроситься в гости к Янису и Ирене. Спасло стечение обстоятельств — канун Лиго, и ещё — уважение Бриля к чужому труду. Невероятно интеллигентный человек, возможно, в тот раз не хотел огорчать меня, а я после публикации статьи “Наш Ян Янович” никак не мог избавиться от чувства собственной вины: ведь так и не смог сказать главного о человеке, равных которому не встречал в своей газетной практике. К счастью, в последнее время мы стали с ним сближаться на почве общей страсти: Янович серьезно решил записаться в клуб лещатников, а я, словно разжигая его страсть, постоянно публиковал снимки рыболовов с громадными лещами. Однажды мы провели добрый час только за рыбацкими беседами, и оба остались довольны непринужденным общением. Тогда же я случайно узнал, что Янис Бриль находится на пороге двух знаменательных дат: сорок лет в Андрупене и личный юбилей, который принято называть возрастом расцвета политика. Этот тезис ни в коей мере не относится к Яновичу, который всю жизнь был и остается сугубо хозяйственником. Но таким, которого раздражает даже плохо заколоченный гвоздь. Он всегда и во всем любил порядок, дисциплину и результат, для чего поднимал планку — для себя и коллектива. Политические системы приходят и уходят, оставляя узлы, которые десятилетиями не могут развязать самые мудрые историки. Человек строй не выбирает, но делает должное, согласно своей совести, оставляя после себя зримый след. И молву людскую, которая всегда безошибочна.

Неохотно соглашаясь на беседу, Янис Янович поставил условие: поменьше официоза, побольше юмора. На том и порешили. Только получится ли?
Как молоды мы были…

Догадливая Ирена подала к кофейному столу бутерброды нашей молодости — с килечкой. Под такую романтическую закуску как не вспомнить студенческие годы… Янис и Ирена были однокурсниками, там и “снюхались” на зоотехническом факультете. Вместе приехали работать в совхоз “Капини”, где и была свадьба. Он, главный зоотехник опорно-показательного хозяйства, так погрузился в совхозные дела, что, со слов Ирены, дочки-малышки редко видели своего отца.

Ровно двадцать лет назад

А она, дипломированный зоотехник, начинала карьеру со скромной должности контрольного ассистента — специалистов сельского хозяйства в шестидесятые годы хватало в избытке. Да и можно поспорить на тему, что для Ирены тогда было важнее — материнство или служебный рост? Три дочери-педагога — это прекрасный итог совместно прожитых лет. Ирена тоже внесла свой весомый вклад в трудовую славу Андрупене. Открывая неизвестного Бриля, я лишь сейчас узнал, что в молодости он был увлеченным спортсменом: играл в волейбол, занимался метанием копья, диска и ядра, становился чемпионом сельских игр Латвии по вольной борьбе. Было дело, защищал честь республики в далеком Узбекистане.

Одного образования начинающему руководителю показалось мало, поэтому он поступил в Даугавпилсский пединститут, где получил диплом преподавателя биологии. Сейчас Бриль признается, что в дальнейшем ему очень пригодились знания психологии. Руководителями не рождаются, ими становятся.

Благословенный край

Андрупене — поцелованный Богом край. В советское время здесь жили самые зажиточные в Латгалии люди, да и сейчас этой людной стороне не грозит запустение. На летнем празднике совершеннолетия волость чествовала полсотни юношей и девушек, достигших восемнадцатилетия. Отличная характеристика тому времени, которое можно считать закатом колхозно-совхозной системы. Переходный период, ставший экзаменом на выживание, андрупенские люди прошли с минимальными потерями.

“Почему совхоз гремел в то время?” — задаю нескромный вопрос руководителю, который возглавил “Андрупене” ровно сорок лет назад. Янис Янович не ушел от ответа: “В Министерстве сельского хозяйства мне предложили два совхоза — “Граверы” и “Андрупене”. Я выбрал тот, где была латышская школа. И не ошибся: андрупенцы — очень трудолюбивые люди. Только успехи складывались не сами собой. Рос экономический потенциал хозяйства и, на мой взгляд, материальные стимулы, в конце концов, вышли на первый план. Совхозная оплата труда была одной из самых высоких в республике. Настоящие трудяги в конце года получали колоссальные доплаты — до десяти тысяч рублей в год! Однако в этом случае учитывались не только личные результаты, но и честное отношение к труду, а также выполнение родительских обязанностей. Наша премиальная система имела на людей громадное воздействие. Лучше всяких нравоучительных бесед людей воспитывали вывешенные на всеобщее обозрение выписки из приказов, где говорилось, что по итогам года конкретному человеку начислено, к примеру, восемь тысяч рублей, но за допущенные нарушения трудовой дисциплины он лишается половины, а то и всей суммы. Совхоз “Андрупене” никогда не испытывал нехватки кадров, мы сами готовили специалистов и, как правило, совхозные стипендиаты возвращались домой. Строилось жилье, для чего широко использовались шефские связи. Никогда не пытался быть строгим руководителем.

Когда возглавил совхоз, который поглотил соседние хозяйства, я на мотоцикле “ИЖ-Планета-Спорт” исколесил все тропинки, изучил каждое поле, знал каждый хутор. И люди понимали, что директор может появиться везде. Иногда в самый неподходящий момент.

…На одной ферме, кажется, на Пасху, хороший коллектив решил распить бутылочку вина, а стакана в комнате отдыха не нашлось. Послали гонца, а тут и я скрипнул дверью. Кто-то, не видя вошедшего, радостно спросил: “Принес стакан?” Немая сцена... Но я разрядил обстановку тем, что присоединился к компании. После трудов праведных стаканчик красного вина да в хорошей компании никогда не помешает.

Делу — время, потехе — час. После проведения посевной мы всегда подводили итоги с застольем. И нелюбимый райкомом праздник Лиго у нас отмечался всегда — куда денешься, если сам директор — Янис”.

Андрупенские люди чаще других отправлялись в экскурсии по стране, в дома отдыха и санатории. Однажды несколько животноводов попали на теплоход, который следовал по маршруту “Рига-Ленинград”. Начался шторм и, плохо перенося морскую качку, одна андрупенка у борта все причитала: “Ну, за что мне дали такое наказание?” Этот невыдуманный анекдот жив и поныне.

За годы своего руководства Бриль добился главного — людской любви. Его всегда величали и продолжают называть Яновичем. Вот только три штриха из былой статистики: свиноводы ежегодно сдавали на реализацию десять тысяч голов, тысячное дойное стадо славилось четырехтысячными надоями на корову, а средняя урожайность зерновых достигла сорока центнеров с гектара.

В последние годы на линейку готовности совхоз выстраивал 110 единиц тракторной техники, и первым построил пункт технического обслуживания, что значительно облегчало в страду труд механизаторов. Строительная бригада насчитывала 25 человек.

Источники вдохновения

Счастлив тот человек, который нашел главное дело жизни. Хлеб руководителя ох, как горек. Труд на пределе человеческих возможностей и колоссальная ответственность за других. Ведь Брилю сотни людей постоянно вручали свои судьбы, зная, что он в любой ситуации найдет самый оптимальный вариант.

Выдержать перегрузки можно лишь при двух условиях: когда у человека есть прочный семейный тыл и хобби. По неписаному правилу в субботний день по банному поводу в доме Яниса и Ирены собираются дочери с семьями, в том числе пять внучек и один внук. Так что женщины в жизни без пяти минут юбиляра играют особую роль.

Главное увлечение — природа. Янис и азартный удильщик, и неугомонный охотник. Снимок могучего рыболова с дедовской пешней я сделал на льду озера Кустарь несколько лет назад. И только теперь узнал, что однажды на восьмое марта он добыл на мормышку девять окуней, которые потянули на весах семь кило! Мастерский результат!

А еще был случай, когда очень крупный окунь сорвался в лунке — нет большего несчастья для рыболова! Опуская мормышку в очередной раз, Янис Бриль вдруг попал прямо в пасть тому сорвавшемуся горбылю, который в оцепенении застрял в лунке. Так досада сменилась радостью победителя.

Первые рыбацкие уроки юному Янису преподал отец в родимых местах — на Кайришском озере. А охотником он стал еще в студенческие годы, когда умудрился сэкономить даже на стипендии, чтобы купить двустволку. Есть на счету Бриля и лоси, и кабаны, но главный трофей — волк, добытый у логова. Он тогда в одиночку распутал следы и на выстрел приблизился к матерому. Тем и положил конец волчьему разгулу, а в руки людей даже попала пара волчат.

Были у Бриля две отличных карело-финских лайки. С Чуком и Геком охотник легко добывал куниц и енотов, тем самым проводилась необходимая регуляция в охотничьих угодьях. Ведь эти зверьки всегда были и остаются главными врагами птиц, зайцев и даже новорожденных косуль. Теперь вот забот охотникам прибавили бобры…

Карельская легенда об охотнике Янисе

Как-то в передовой совхоз для изучения опыта приехали коллеги-директора из Карелии. На несколько дней втроем углубились в производственные проблемы, но не забыли и культурно-развлекательную программу. В те годы наш район гремел турбазами всесоюзного значения.

Вышло так, что все три руководителя оказались охотниками. Янис Бриль постоянно допытывался у гостей про опыт медвежатников, а те никак не могли понять, почему в Латгалии охота на кабанов считается рядовой. Ведь раненый секач по агрессивности уступает лишь тигру. Прозаические истории Бриля про облавы на кабанов карельских добытчиков не убеждали.

Помог случай. После посещения туристической базы в Эзерниеках тройка ночью возвращалась в Андрупене. И надо же такому случиться, что в Андинях автомашина почти уперлась в стадо кабанов из двух десятков голов, которые через сугробы пробивались к силосной яме. Бриль на глазах у гостей схватил в кабине заводную ручку и бросился к кабану, увязающему в глубоком снегу. Первый удар оказался слабым, и разъяренный зверь, развернувшись, ринулся на охотника без ружья. Спортивно сложенный латгальский богатырь не дрогнул, и нанес наступающему кабану удар такой силы, что у того хрустнул череп. Гости потеряли дар речи и нескоро вышли из автомашины, чтобы помочь загрузить тушу. Они увезли в свою Карелию не только свежатину, но и легенду об охотнике Янисе, который берет кабана почти голыми руками.

Когда случился ответный визит латвийских руководителей, карелы первым долгом полюбопытствовали у делегации: “Как поживает бесстрашный охотник Янис?”

Есть у Бриля и третья страсть — путешествия. Признаюсь, однажды и я своими путевыми заметками “По Енисею” отправил неразлучных друзей за полярный круг, за что они на меня, впрочем, не обиделись. Зная, что в этой компании путешественников не раз бывал и Адольф Лочмелис, я намекнул моему собеседнику на газетный привет острослову и балагуру, который не щадит других. И Янович с полуслова принял мою заявку.

На Соловках дело было. Как-то вечерком, думаю, не у самовара, Адольф вдруг открыл друзьям главную тайну жизни: он знает точное место нахождения наполеоновского клада на Царевой горе в окрестностях Дагды. И как друзья не напрашивались в долю, Адольф до конца придерживался правила: дружба — дружбой, а табачок — врозь.

Не стал я допытываться, копал ли в действительности исторический холм охотник за золотом Лочмелис. Важно другое: такие руководители вспахали тысячи гектаров тяжелой латгальской земли. Чем и заслужили подлинную народную любовь.

Алексей ГОНЧАРОВ.