Чтобы не засосала рутина

Наш сегодняшний рассказ о долголетнем нумизмате, охотнике и шофере Яне Станкевиче: собранная им коллекция советских металлических рублей просто не может остаться незамеченной.

Родился Ян в 1944 году, рос в большой семье: у отца с матерью их было девять, а еще в доме жила бабушка. Поскольку содержать столько народу было нелегко, Ян довольно рано пошел на работу — сразу же после школы. Было это в 1960-м, а в 63-м сел за руль. С тех пор и не выпускает его из рук. Правда, в бытность совхоза немного поработал автомехаником, но крутить баранку-то все равно приходилось. Теперь водит молоковоз на одном каунатском предприятии.

Нина, супруга Яна — сибирячка. С аттестатом средней школы отправилась в Даугавпилсский пединститут, поступила на филологический. Получив профессию, начала работать в Лабиешской школе Свариньской волости. Здесь одна учительница их и познакомила. Ян и Нина вырастили дочь, у которой уже своя семья в Риге и работа — она прокурор. Налицо современные тенденции: лишь у одного брата Яна пятеро детей, остальные выходцы из многодетной семьи предпочли ограничиться одним-двумя наследниками.

Молоко Ян возит почти два десятилетия: “Мой маршрут — Шкяуне-Берзини-Сварини, затем в Каунату, где и сдаю груз. Зимой работаю через день, летом — ежедневно. Мы заинтересованы, чтобы цистерна была полной, поэтому сами ищем сдатчиков, ведем переговоры с владельцами стада. Надо работать, а не ждать, пока тебе все поднесут на блюдечке. На моем маршруте сдатчики есть, в сезон большого молока даже зову на помощь коллегу, который обслуживает дагдское направление — чтобы немного свернул и забрал надой от нескольких хозяев на моем пути. Хотя молоко люди сдают, все же раньше, когда платили по 16-17 сантимов за литр, ощущался больший оптимизм. Тогда крестьяне говорили так: “Пусть в хлеву тяжело, зато знаю, что хорошо заработаю”. А в кризис цены упали, и настроение уже не то.

Разумно поступили крестьяне, воспользовавшиеся финансовой помощью Европы и построившие молочные. У них проблем с качеством нет. Тяжелее людям, сдающим молоко в бидонах. Минута в минуту приехать невозможно, поэтому качество обеспечить трудно. Иногда и сами крестьяне не прочь сжульничать, с такими мы серьезно боремся. Малейшее нарушение, и о сдаче молока можно забыть вплоть до десяти дней. В машине имеется все, что нужно для проверки качества. Многолетний опыт позволяет определить его даже на глаз — заглянув в бидон или постучав по нему.

Когда мне исполнилось 62, решил, было, податься на пенсию. Однако заведующая сказала мне: “Не спеши, покупаю новую машину!” И я остался.

Новенькая чешская “АVIA” — отличный молоковоз: экономичный, везет пять тонн, но… предназначен для асфальта. Двигатель мощный, колеса же маловаты. Зимой вся надежда на цепи и опыт, но все же случалось буксовать — даже на хорошей дороге. Весной подруливаю к столику в “Бривибе”, переднее колесо завязло в придорожном песке, машина пробуксовывает, а задний буфер низко — вот и делай, что хочешь. Зато по асфальту качу как на легковушке. Дизель что надо, дает немалую экономию горючего. Я не разделяю точку зрения тех, кто отвергает автомобили с дизельным двигателем, обзывая их трактором. Проблема, скорее, психологическая. Этот двигатель ничуть не хуже бензинного. У нас теперь три таких автомашины. Раньше эксплуатировали ГАЗ-53 и имели с ними массу проблем”.

Монеты Ян стал собирать при советской власти, и произошло это как бы случайно: “Прочитал в газете, что банк выпустил в обращение памятную монету с барельефом Ленина, заинтересовался и решил раздобыть. С нее все и началось: как только в прессе появлялась информация о новой монете, я загорался желанием непременно заиметь ее. Так и зародилась коллекция. Бумажные деньги не собираю — они недолговечны. Завладеть самой первой монетой оказалось нелегко: за границей она считалась дорогим сувениром, и путешественники норовили вывезти ее из страны. Поскольку я работал шофером, то случалось перевозить и деньги. Всякий раз интересовался, нет ли для меня какой-нибудь монетки. Позже стал спрашивать прямо в банке. А со временем обзавелся знакомыми с тем же увлечением, и мы стали обмениваться монетами, которые были в нескольких экземплярах. Крайне трудно было отыскать еще некоторые монетки: например, с барельефом Карла Маркса. Но одну я все же заимел. Долго охотился за “Юрием Гагариным”, тем более что все связанное с космосом в то время представляло особый интерес коллекционеров. Непросто было заполучить и олимпийскую монету. Но я человек общительный, искал и находил единомышленников, таких же энтузиастов, с которыми часто общались, обменивались монетами. И все же моя коллекция неполная, нескольких монет в ней недостает.

Делал акцент именно на советские дензнаки, но есть и более ранние, причем немало. Некоторые из них весьма интересны: например, с царем Петром I, Александром II и другие, обнаруженные в отцовских запасниках, в том числе, первые латвийские латы. С детства запомнил, как, держа в руках пятилатовик, папа сказал: “Сынок, это одна молочная корова!” Две таких “коровы” можно увидеть на выставке. К сожалению, почти ничего из этой коллекции не сохранилось — моя семья не была из тех, кто держит свечу под спудом. Когда жена работала в школе, я разрешал ей брать коллекцию на уроки, чтобы показать детям, а заодно всем желающим. Возможно, на какой-то момент монеты остались без надлежащего присмотра, и одна за другой незаметно исчезли”.

Мой собеседник убежден, что многие люди советского поколения некоторые монеты из его коллекции даже в глаза не видели, не то, что в руках держали. Так что если есть интерес, поезжайте в Сварини, в краеведческую комнату!

Сегодня Ян уже не коллекционирует. Интерес пропал сразу после введения латвийского рубля (так называемых “репшиков”): монеты выпускать перестали, а бумажные деньги Яна не интересовали. Правда, когда страна перешла на латы, банк стал выпускать также монеты, причем со временем появилось немало любопытных экземпляров. Но, возможно, перерыв и погасил в душе Яна страсть к собирательству.

Интересно, что коллекционированием “заболел” и его брат Михаил (увы, его уже нет в живых). Будучи телефонистом, он стал собирать телефонные аппараты. Заимел даже так называемый ленинский — по тем временам весьма шикарный. Наряду с телефонами он коллекционировал фарфоровые статуэтки, хотя их было меньше, чем аппаратов. К сожалению, ни одна из коллекций не сохранилась: на Михаила “наехали” бандиты и обворовали квартиру.

Махнув рукой на коллекцию, Ян и на пенсии продолжает шоферить и охотиться. Говорит, что он не из тех, кто любит валяться на печке или на диване перед телевизором. Как охотник он азартный и весьма успешный — даст фору не одному молодому. В свариньском охотколлективе по старшинству Ян на втором месте. Тем не менее, он охотно ходит в загон. Несмотря даже на то, что охотники чтят неписаное правило и, уважая возраст, старых охотников туда не посылают.

Ян: “Со мной никаких проблем. Не люблю стоять на номере и часами ждать. А зверь возьми да проскочи мимо… В загоне по-другому: можно собак спустить, второй, третий раз подобраться к месту, где залег зверь. Я стреляю чаще, нежели те, кто стоит на номере. А вообще на охоту пошел, чтобы размяться: шоферская работа сидячая, часами ты за рулем. Также и в загон хожу для поддержания физической формы.

К сожалению, молодых в нашем коллективе, считай, нет. Почти все старше сорока. Есть, правда, парень с девушкой из Столерова, что уже в Резекненском крае. Отец страстно хотел сына, но родилась девочка. Вот и брал с собой на охоту, пока не привил нужные навыки”.

У Яна богатая коллекция трофеев. Ему посчастливилось добыть лося, рога которого признаны лучшими в районе и удостоены золотой медали на выставке в Калниешах. Об охоте, выслеживании, зверье и его повадках он может

Юрис РОГА.