Из экскаваторщиков — в артисты

Потом попал под сокращение штатов, так как шоферы больше не требовались, и почти год числился безработным — пока не наступил возраст преждевременной, а затем и полной пенсии.

Янис, по сути, из местных, родился и жил в деревне Гришаны Андрупенской волости. Вернувшись в 65-м с армейской службы, поступил в 38-е Даугавпилсское ремесленное училище, получил права машиниста экскаватора. По тогдашним порядкам, следовало два года отработать по направлению. Так Янис оказался в Риге, в специализированном дорожно-строительном тресте “Спецдорстрой”. Женился, однако квартиру не давали, пришлось ютиться в общежитии. Молодой человек не собирался с этим мириться, и предъявил ультиматум: либо квартира, либо он увольняется. Когда начальство напомнило о том, что он обязан отработать полные два года, Янис просто не вышел на работу, и был уволен за нарушение трудовой дисциплины. Возвратившись домой, обратился в МСО, куда его охотно приняли: механизаторы требовались, особенно молодые и крепкие. Жить в Гришанах не получалось: работа на выезде, и не было никакой возможности каждое утро добираться за 7 километров в Дагду, а вечером назад. Стал искать жилье ближе к городу. Одно время снимали квартиру в Озолинях, наконец, в 70-е годы, получили квартиру в Дагде. Дочь Людмила выучилась на агронома и теперь живет с мужем в Асуне, имеет собственное хозяйство. У нее двое сыновей: один учится в Дагдской средней ремесленной школе, второй — студент Даугавпилсского университета.

В молодости Яниса к самодеятельности не тянуло. Вместе с тем активно участвовал в собраниях, часто спорил с начальством, вступал в острые дискуссии. Зато теперь, будучи на пенсии, не только взвалил на себя ношу главы организации пенсионеров, но и вступил в мужской ансамбль “Виенмер яутрие”, смешанный ансамбль “Сендиенас”, играет на малом барабане, или бубне, в трио “Скандиниеки”, участвует в драмкружке, вместе с которым в прошлом году объездил всю округу. Музыкантом он никогда не был, но, вступив в общество пенсионеров, потихоньку стал учиться и в итоге открыл в себе новый талант. На досуге Янис занимается пчеловодством, общий стаж пасечника — что-то около 18-19 лет.

На работе Янис имел прозвище “пианист”: коллеги по достоинству оценили его умение орудовать экскаваторным ковшом так же виртуозно, как профессиональный музыкант — клавишами. Трудовая книжка моего собеседника буквально испещрена записями о благодарностях за хорошую работу, в общей сложности их около полусотни. Не обошли Яниса и высокие правительственные награды того времени — медали “За трудовое отличие”, “За трудовую доблесть”, “Ветеран труда”. Его портрет украшал Доску почета организации в Риге и Краславе. Однако все эти почести имели больше моральное, нежели материальное значение. Да, давали премию 10-15 рублей, жали руку и желали трудиться еще лучше. На размер пенсии высокие награды никак не влияли. Первая сумма оказалась просто смешной — 47 латов, потом постепенно стали добавлять, и теперь на пенсию уже можно прожить. Между тем, работа экскаваторщика не из легких, порой даже опасная. Хватало и курьезов, и таких случаев, от которых мороз по коже. Однако, как считает мой собеседник, если дело по душе, никакой труд тяжким не покажется.

Янис: “Слава Богу, не случалось ни газопровод, ни водопровод разорвать, ни взрывоопасные предметы выкопать, ни, тем более, горшок с золотом. О минах или бомбах не слышал и от коллег. Правда, однажды в Дагде ковш поднял глиняный горшок, увы — пустой… А вот телефонный кабель при прокладке траншей рвали. По правилам, должен присутствовать связист, который и даст указание в метре от кабеля остановиться. Дальше — лопатой. А кому этого хочется? Вот и велели копать экскаватором, несмотря ни на что. Помню, в Ошупе бригадир дал наряд копать траншею под кабель. Пару ковшей поднял, гляжу — вроде корень торчит. Оказалось, обрывки кабеля. Но такое случалось редко, обычно копали там, где никаких коммуникаций не было: сельскую застройку старались вести на бросовых землях. Например, поселок из ливанских домов в Андрупене поставили фактически в болоте, по такому же принципу возводили и фермы.

Главная проблема заключалась в том, что летом деньги под объект практически не выделяли, и нулевой цикл — земляные работы — начинали, как правило, зимой. Чего только ни делали, чтоб выполнить план! И прогревали землю, и резали. Главное — план! Помню, прокладывали в марте теплотрассу в Шкяуне. Она проходила по огородам: оттепель, сплошное месиво, экскаватор тонет, технику тягали бульдозером, все перемололи. Так продолжалось до тех пор, пока одна из машин не сломалась и окончательно не завязла. Вернулись на объект в мае и за неделю все сделали.

Большой осторожности требовала работа в карьере — и зимой, и летом. Обычно посылали на ближайший к стройке, так выгоднее. По инструкции, высота карьера не должна была превышать метра по сравнению с ковшом, поднятым до упора. Реально же работали там, где для большого экскаватора было слишком высоко. Ну, а тут глаз да глаз. Строили комплекс “Клюкушки” в Андзельской волости (там, где теперь картина как после чеченской войны). Карьер был в Арманях. Говорю начальнику, что там работать нельзя, того и гляди, дерево на голову свалится. А он чуть ли не в слезы: ну, пожалуйста, всего один день. Гружу, смотрю, песок поплыл и дерево наклонилось. В последний момент успел подставить ковш и стрелой “опустить” сосну между моим “юмзиком” и самосвалом. А если б замешкался… В другом карьере прямо на меня шел мерзлый пень. Обычно они занимают большую площадь и сползают по откосу карьера, этот же оказался квадратным и стал падать. Тоже успел ковш подставить. Стрела согнулась, цилиндр оборвало, “юмзик” отлетел на метр, от удара расшиб голову.

Похоже, экскаваторщики в сорочке рождаются. Один мой знакомый, Коля, тоже слыл виртуозом — грузил машины играючи. Однажды работал он на своем “Э-302” в Удрии, с учеником-практикантом. Счастье, что мальчишка не послушался наставника, и на всякий случай покинул кабину, отойдя на приличное расстояние. Коля же решил продемонстрировать свои навыки — отбросить ковшом большой ком мерзлой земли. “Не бойся, “Э-302” никогда не падает”, — сказал практиканту Коля и, взвалив на стрелу глыбу, дернул ее. Экскаватор лег на бок. Выбрался через переднее окно, отошел в сторонку и, выругавшись, удивленно произнес: “Надо же, падает…”

Свою карьеру экскаваторщика Янис начинал на бульдозере ДТ-54. Трудились в две смены с Язепом Юхной, свободных машин тогда не было. Трактор старенький, часто слетал с гусениц. Да и первый экскаватор был далеко не новый. Только спустя четыре с половиной года ему дали свежий ЮМЗ. Поэтому Янис не скрывает своей зависти к молодому поколению, работающему на технике западного производства. Впрочем, его — уже пенсионера — звали на работу машинистом-экскаваторщиком в Риге, но в силу возраста отказался. Предлагали и другие возможности вернуться в профессию. Что неудивительно: за всю трудовую биографию — ни одного серьезного нарушения.

Юрис РОГА.