Все началось с маминого подарка

Учился в местной школе, окончив восьмой класс, поступил в Даугавпилсское строительное училище. Работал художественным руководителем Андрупенского дома культуры. Служить направили в Харьков, там играл в духовом оркестре, а последний год руководил вокально-инструментальным ансамблем. Современное поколение весьма туманно представляет себе, что такое Советская Армия, однако, по словам Виктора, это можно узнать, включив телевизор и посмотрев “Очевидное-невероятное” или “В мире животных”.

Виктор: “На службе все это имело место, только выражалось еще ярче, эффектнее. Представьте себе сбор-дружину из представителей разных народов огромного СССР — такой “букет”, что не передать словами! В конце службы нам сказали, что прибалтов в часть призывать больше не будут — шибко грамотные. Ансамбль сколотили без проблем, среди 620 военнослужащих истинные таланты не могли не найтись. Музыкантам служилось легче, чем остальным: каждый день репетиции — вместо нарядов и прочих армейских обязанностей”.

Вернувшись из армии, Виктор снова стал работать в клубе. Долгие годы был художественным руководителем, вел вокально-инструментальный ансамбль. Одно время трудился в Дагдском дорожном управлении, но, в конце концов, пополнил ряды безработных. Однако связь с культурой не прерывалась ни на миг, до сих пор он хранит верность своему первому музыкальному инструменту — гитаре. На ней и играет в капелле.

“Музыкального образования я не имею, гитару и клавишные инструменты осваивал самоучкой, — продолжает Виктор. — Мама с утра до ночи работала в ДРСУ, ни у нее времени, чтобы заниматься мной, ни лишних денег, чтобы учить музыке. Да и вообще, в те времена редко задумывались о художественных, музыкальных школах. Когда учился в шестом классе, на день рождения мама подарила мне гитару. С нее-то все и началось. Играть научился быстро: танцевали тогда под живую музыку, запоминал по два-три аккорда и дома воспроизводил их. На танцы бегал втихаря, школьникам это запрещалось. Играл дома и в школьной компании. Как-то одна учительница высказалась, что, мол, на гитаре играют только бандиты. Ничуть не обиделся: она — человек партийный и думать иначе просто не имела права”.

Как музыкант Виктор рос стремительно, на другой год после восьмилетки уже был гитаристом в андрупенском ансамбле. Наигрывал и в общежитии строительного училища. По словам Виктора, ПТУ стало для него чем-то вроде школы с музыкальным уклоном. Почему не пошел по музыкальной линии? Увы, не имел начального образования в этой сфере, а без него ни в одно музыкальное училище не принимали.

Вокально-инструментальный ансамбль Андрупенского дома культуры сыграл в жизни Виктора большую роль. В свое время коллектив был весьма многочисленным, да и вообще тогда все происходило под живую музыку: пленочные магнитофоны — большая редкость, а о компакт-дисках и тем более формате MP3 вовсе никто не слышал. Не имелось и синтезаторов, именуемых в музыкальной среде “дурилкой”: нажал кнопку, и за тебя играет целый ансамбль! Тогда были реальные гитары, реальные ударники и все остальное, что положено.

Поначалу Виктор солировал на ритм-гитаре, но со временем народу становилось все меньше. Кто-то женился, кто-то просто ушел. Осталось ядро, так и сколотили поп-рок капеллу “Трое в лодке”. Не было барабанщика, не хватало других инструментов, и Виктор переквалифицировался в клавишника: ребята скинулись и купили синтезатор “KORG”.

Мой собеседник всецело разделяет точку зрения своего коллеги из Дагдской волости Валдиса Пудника: он тоже — музыкант по призванию, но не по профессии. Еще их роднит то, что оба красиво поют. Истоки таланта, похоже, надо искать в генах. Например, бабушка Виктора играла на балалайке, причем шестиструнной. Внука тоже научила. В свою очередь, у мамы красивый голос. Раньше люди не воспринимали музыку как источник дохода. Народ умел просто радоваться, может, потому природа была более щедрой, и рождалось больше талантов.

Виктор одарен еще в двух сферах: он обладает превосходным музыкальным слухом, умеет составлять неплохие фонограммы. Кстати, почти все “цыплята” Дагдской зоны пели под его фонограммы. Музыкальный слух от природы позволяет Виктору уверенно браться за настройку инструментов. Люди знающие утверждают, что ему удавалось привести в порядок такие струнные инструменты, пианино, которые до него умудрялись начисто испортить. Возможно, у профессиональных корифеев не хватило времени, возможно, желания, но скорее всего — умения. До сих пор к Виктору прибегают местные пацаны, просят довести до ума расстроенную гитару.

“Ничего сложного в этом нет, — продолжает мой собеседник. — Конечно, надо знать техническую сторону дела, но главное — слышать звук. По камертону настраиваешься на “ля” и дальше работаешь уже со всей гаммой. Впрочем, рассказывать бессмысленно, надо слышать. Если нет слуха, лучше ничего не трогать, получится сплошной кошмар. У меня портится настроение, когда слышу разлаженный инструмент. Не заметить этого невозможно”.

Виктор умеет настроить практически любой струнный инструмент, а вот за духовые не берется: там другая техника, специфическая, как день и ночь. Оказывается, время от времени надо настраивать и барабан. По словам Виктора, настройка ударных инструментов — еще та канитель: пока раскрутишь и завернешь все болты, уходит уйма времени. Зато инструмент послужит долго. А вот тарелки еще в магазине надо подбирать так, чтобы правильно звучали, в противном случае ничем не поможешь. Можно подогнать под остальные инструменты синтезатор, а вот сам клавишный инструмент настраивать не следует. Хотите — верьте, хотите — нет, но Виктор не читает ноты, хотя отлично владеет многими инструментами. Доводилось играть даже на цитре.

Виктор: “Не стану утверждать, что цитра совершенно не похожа на гитару, оба — струнные инструменты, разница лишь в том, что у цитры 19 струн в каждом из семи аккордов. Однако игра и особенно звучание отличаются. Цитра издает очень красивый звук, напоминающий двенадцатиструнную гитару, но гораздо объемнее, глубже. На этом инструменте играл долго, вместе с танцевальным коллективом побывал также за границей — в Румынии, Германии. Если не ошибаюсь, было это в 1995 году”.

Бас-гитара, соло-гитара, клавишные — всем этим мастерски владеет Виктор. Кроме того, играл на некоторых духовых инструментах, может быть неплохим барабанщиком и средним аккордеонистом. А еще он — хороший учитель. В 90-е годы руководил школьным вокально-инструментальным ансамблем, где играли на барабане, гитарах и других инструментах. Коллектив с успехом принял участие в одном краславском мероприятии, даже диплом привез. Дети тогда живо интересовались музыкой, некоторых бывших воспитанников случается встретить сегодня, но многие, к сожалению, уехали. Кое-кто играет для себя, однако у Виктора нет сведений, чтобы они серьезно занимались музыкой, хотя в ансамбле были и талантливые молодые люди.

Виктор: “Наша молодежь неплохая, надо лишь наставить ее на путь истинный. Дети ленятся в том случае, когда им неинтересно. У нас с этим был полный порядок. Кстати, музыкой интересовались не только мальчики, но и девочки. В первом ансамбле среди парней была только одна девушка, которая играла на клавишных инструментах, во втором их было уже трое — две гитаристки и клавишница. Жаль, что коллективам не было суждено долго жить, дети окончили школу и разъехались кто куда”.

Если бы не подаренная мамой гитара, он все равно научился бы играть, — убежден Виктор. С детсадовских времен не представляет себя без музыки, пел там и плясал, причем, как уверяют старожилы, весьма успешно. Из всех музыкальных инструментов, с которыми доводилось сталкиваться, наиболее трудными считает флейту, кларнет и саксофон. Но тут же добавляет: если жизнь заставит, то научится. Музыкант также опровергает широко распространенное мнение, что легче всего играть на ударниках: “Барабанщик — дирижер оркестра, и если он сбивается с ритма, всему конец.

Скверный ударник способен “похоронить” самый лучший вокально-инструментальный ансамбль. Случается, заденет не ту струну гитарист. Но это один миг. А вот если сбивается барабанщик, все отдыхают. К тому же надо обладать крепким здоровьем, чтобы наносить удары с точностью метронома, “не плавать”. Недаром ходят анекдоты об усталом барабанщике…”

Смешных историй за музыкальную карьеру было немало, но Виктор не хочет их вспоминать: мол, те, кого ненароком забуду, могут обидеться. Здесь в разговор вступает директор Андрупенского народного дома Дайнис Платацис: “Вернувшись из армии, Виктор рассказал мне забавную историю о том, как они однажды играли на свадьбе. Я тогда учился в техникуме культработников и, приехав в Ригу, стал пересказывать этот случай товарищу по комнате. Он с усмешкой выслушал и сказал: “Дайнис, ты что-то напутал — эту историю тебе рассказал я!” Долго пытался переубедить его, пока, в конце концов, не выяснилось, что оба служили в одной и той же части и играли на той же свадьбе…”

Еще раз подтверждается истина: у музыкантов есть друзья по всему свету. Правда, после развала союза связь со многими сослуживцами прервалась, зато появились новые знакомые.

Увлечение музыкой ничуть не мешает Виктору уделять время семье, в которой растут два сына. Старший — тоже Виктор — учится в 10-м классе Дагдской средней школы. Хороший музыкант, вовсю наяривает на гитаре. Участвовал на слете гитаристов в Мадоне. По словам отца, Виктор-младший обладает не только чувством ритма, но и хорошим музыкальным слухом: без особых усилий настроит гитару, причем так ловко, что отцовского вмешательства не требуется. И все же Виктор считает, что старший сын больше барабанщик, нежели гитарист. А вот младший — Андрис — к музыке равнодушен, зато увлекается спортом, особенно каратэ. Нынче Андрис окончит 9-й класс Андрупенской основной школы.

Юрис РОГА