Медицина дорожает, или Удар ниже пояса!

— Несколько дней назад — 27 января — правительство утвердило изменения в плате пациента, внеся поправки в правила “Порядок финансирования и организации здравоохранения”, которые вступают в силу 1 марта этого года. Чего ждать пациентам?

— За амбулаторное посещение семейного врача придется платить 1 лат, специалиста — 5 латов. Один койко-день в больнице обойдется в 12 латов, в стационарах Государственного агентства туберкулеза и легочных заболеваний, Латвийского центра инфектологии, а также в социальных больницах и социальных отделениях — 5 латов в день. Столько же — за лечение в онкологии и онкогематологии, от алкогольной, психотропной и токсической зависимости.

— И как велико подорожание?

— Плата возрастает от двух до четырех раз (пока больничный день обходится в четыре лата). Детям до 18 лет за домашний визит семейного врача платить не надо, инвалидам 1-й группы и пациентам старше 80 лет это будет стоить два лата. Для остальных пациентов эта услуга платная, сумму устанавливает врач.

— Каков максимальный размер платы пациента?

— Не более 250 латов за один курс лечения, общая же сумма за амбулаторные и стационарные услуги на протяжении календарного года не должна превысить 400 латов. Это означает следующее: если пациент “набрал” эти суммы и может подтвердить их квитанциями и чеками, то дальнейший конкретный курс лечения в больнице либо за календарный год он проходит бесплатно.

— Кто освобожден от платы пациента?

— Категории прежние — дети, беременные, психически больные и другие. Кроме того, к ним причислены инвалиды 1-й группы. Согласно решению Кабинета министров, плату в размере 50% вносят малоимущие.

— Какие изменения ожидаются в плане компенсации затрат на лекарства и медицинские приборы?

— Поправки предусматривают три вида компенсации — в объеме 100, 75 и 50 процентов, вместо прежних четырех (100, 90, 75 и 50 процентов). При диагнозах отдельных групп размер компенсации снижен с 90 на 75 процентов, а с 75 на 50. Сохранена стопроцентная компенсация, в эту категорию входят болезни, для лечения которых требуются лекарства, поддерживающие жизненные функции, например, при сахарном диабете, онкологии. Предусмотрено также сохранить льготные лекарства и медицинские приборы индивидуальным пациентам, если нужные медикаменты не входят в перечень компенсируемых. Эти изменения вступают в силу также с 1 марта.

— Как все это скажется на жизни пациентов и работе больницы?

— Кошельки людей пострадают серьезно, и я не исключаю возможности, что будут пациенты, которые уйдут из больницы, не оплатив услуги. У нас ведь не магазин, откуда вам не дадут вынести товар просто так. Когда в больницу поступает тяжелый больной, его, согласно Закону о врачевании, надо лечить. А встав на ноги, он заявит: “Мне нечем платить!” Так что предвижу серьезные проблемы. Когда больной идет на плановую операцию или процедуру, условия оговариваются заранее: оплатите, и мы все сделаем! Аналогично и в поликлинике — вначале оплата, потом прием.

Словом, наша жизнь однозначно усложнится.

— Есть ли у больницы возможность облегчить бремя платежей хотя бы для беднейшей категории населения?

— Увы, такой возможности нет. Больница должна делать свою работу — лечить пациента. Отдельным категориям больных помогает государство, поддержка же тех, кто волнует нас больше всего — малообеспеченных — по сути, взвалена на плечи самоуправлений.

Мы же обеспокоены тем, что нас ждет, если медицинское учреждение не получит финансирования. Значит, не будет средств на медикаменты, питание, в конце концов, на зарплату персоналу. Мы просто не сможем лечить.

Возможно, люди еще не до конца поняли, что больница в наши дни — такое же предприятие, как любое другое, которое существует за счет небольшой государственной поддержки. Единственное подразделение, оплачиваемое по смете, — это служба неотложной медицинской помощи. Впрочем, планируется создание единой службы НМП (правила Кабинета министров “Положение о службе неотложной медицинской помощи”) уже с февраля текущего года.

Процесс пойдет постепенно, с оценкой каждой конкретной ситуации. В целом такую структуру планируется сформировать в 2010 году.

Стационар и поликлиника работают по принципу: сколько вылечил — столько государство заплатит. К тому же устанавливаются квоты с учетом численности населения на той или иной территории, возможностей больницы и прочих факторов. Напомню, что средств, которые отпускались нам уже в прошлом и предыдущих годах, не хватало, чтобы больница осуществляла свои функции.

Их требуется больше, нынче же наоборот — лечебная квота для нашей больницы урезана на 15%, как впрочем, и всех других латвийских больниц.

— И что это означает на практике?

— Первым долгом отмену всех доплат медикам, в том числе, за стаж. Кроме того, в больнице проведена реструктуризация — сокращено число работающих в ночное время, уменьшено количество хозяйственного персонала. Работу потеряли преимущественно люди пенсионного возраста. Снижено количество ставок. Если раньше медики работали по совместительству, теперь уже нет. Фонд зарплаты сокращен на 15%. Такой выход из ситуации пришлось искать для того, чтобы избежать массовых увольнений. Снижение квоты предполагает также меньшее количество обслуживаемых пациентов.

— А ведь в условиях кризиса их может стать больше, чем в прошлом году…

— Государство склоняется к тому, что лечиться надо амбулаторно, что обойдется дешевле, чем стационар. Неотложной помощи это не касается — она была, есть и будет. Существуют проблемы с плановой госпитализацией и стационарным лечением.

— Медики и без того являлись одними из самых низкооплачиваемых из госбюджета специалистов…

— В пересчете на часы так и есть. Хотя зарплата медицинских работников постепенно росла, она должна быть другой. К тому же повышение нужно вести параллельно — и у врачей, и у среднего медперсонала, чего не соблюдалось. Следствие того — нехватка медиков. Впрочем, ситуация разная: например, у нас со средним персоналом все в порядке, а вот врачей не хватает — и примарных, и в больнице.

В развитых странах Евросоюза на медицину отводится от 6 до 10 процентов внутреннего валового продукта, у нас десяти-летиями оставалось 3%, несмотря на то, что мы неоднократно поднимали проблему.

— Однако и после этих поправок латвийские пациенты будут платить за медицину меньше, чем в развитых европейских странах…

— Этот так. Но там и доходы выше, и отношение к своему здоровью другое. Конечно, у нас тоже есть люди, которые следят за собой, однако большинство все же относится небрежно. Меня, как врача и депутата, тревожит, в первую очередь, молодое поколение. Оставляет желать лучшего физическое развитие, ведь спорт нын-че не в почете. Я не говорю о небольших группах спортсменов, а о ситуации в целом. Молодежь рано начинает курить, употреблять спиртное, а это тормозит развитие всех систем.

Проблема серьезная. Ссылки на то, что негде заниматься, беспочвенны: у нас есть спортивные секции, которые мы готовы развивать, если б была молодежь, танцевальные коллективы, музыкальная, художественная школы, где трудятся энергичные педагоги. Если раньше спортсмен был в почете, то теперь таких упрекают: мол, отбиваешься от компании! В мое время среди трех выпускных классов, считай, по 40 человек в каждом, был только один паренек, втихаря куривший за углом. Девушки и вовсе не знали, что это такое. Сегодня, можно сказать, наоборот. Медики не виноваты, что мы имеем контингент, которому амбулаторная и стационарная помощь требуется значительно раньше.

Мы забываем о том, что сам человек немало способен сделать для своего здоровья. Да, в отдельных ситуациях больницы не избежать (скажем, травма, острый аппендицит). Но часто пациенты не дорожат своим здоровьем, и, знай себе, живут между больницей и домом: либо вовсе не принимают медикаменты, лечась амбулаторно, либо принимают их неправильно, либо нарушают постельный режим. Медицина способна помочь на процентов 20-30, остальное зависит от человека. За исключением врожденных аномалий или аналогичных случаев, когда бессильны и медики.

— Предлагаются ли какие-нибудь амбулаторные услуги бесплатно?

— Не надо платить только при посещении кабинета здоровья сердца, где проводится так называемая скрининг-диагностика. Кстати, за границей она существует давно. Это плановое обследование по предварительной записи, оплачиваемое государством и хорошая возможность самому позаботиться о здоровье своего сердца, чтобы впредь избежать лишних расходов, пытаясь спасти то, что еще можно. Выявив проблемы, медик кабинета не направляет, а рекомендует обратиться к семейному врачу, чтобы уже тот решил, что делать дальше. Возможно, потребуется дополнительное обследование, медикаментозное лечение либо еще что-то, тут слово за семейным врачом.

Раньше бесплатным было посещение кабинета диабетиков, теперь этот специалист принимает так же, как все остальные. Семейный врач сегодня — вроде фильтра: послушал, посмотрел и решает, направлять ли пациента к специалисту или нет. Если нет, не останется ничего другого, как платить самому.

— Насколько тесно ваше сотрудничество с Центром медицины катастроф и региональной больницей?

— У нас хорошие отношения с даугавпилчанами, сотрудничаем в вопросах лечения, направляем в региональную больницу пациентов, которые в этом нуждаются. Речь идет в первую очередь об отделениях, которых нет в Краславе — например, нейрохирургия, детская хирургия, урология, отдельные виды обследования, которые проводятся на уровне региональной больницы. Единственные в Латгалии психоневрологический стационар и онкологическая больница расположены тоже в Даугавпилсе. В специализированные учреждения направляются пациенты из всей Латгалии. В итоге ранее проведенной реорганизации инфекционных и туберкулезных больных, которым требуется стационарное лечение, сконцентрировали в региональной больнице. Счи-таю, что это правильно: больные лечатся в нормальных условиях, у квалифицированных специалистов.

Иногда нам оказывает помощь и Центр медицины катастроф, но на каждый вызов специалистов должны быть свои показания. Есть они — значит, зовем. Санитарная авиация сегодня используется для того, чтобы максимально быстро доставить специалиста к пациенту и уже на месте провести необходимые манипуляции. Если же транспортировать больного в Ригу, то лучше делать это в специально оборудованной автомашине, где помощь можно оказать в пути, нежели на неприспособленном вертолете.

— Несмотря на все возможности, прошлый год для Краславской больницы сопряжен с неприятными событиями, сопровождавшимися накалом страстей…

— Больница — место, где не каждого удается спасти, к сожалению, люди умирают. К тому же не только у нас. Причины тому разные. Есть пациенты с длительными хроническими заболеваниями, бывают внезапные обострения. И прочее, и прочее. Что касается двух случаев, после которых поднялась шумиха в прессе, скажу одно: специалисты инспекции здоровья расследовали их и вынесли свое заключение. Претензий к медикам, лечившим этих двух больных, нет. Все сделано в полном объеме, грамотно, правильно.

Понимаете, если есть врожденные либо приобре- тенные заболевания, перед которыми современная медицина бессильна, если пациент своевременно не обратился за помощью, то его не спасут ни в Краславе, ни в Даугавпилсе, ни в Риге, ни за рубежом. Нигде!

— Достаточную ли чуткость проявляют врачи, средний и младший медперсонал, всегда ли с пониманием относятся к родственникам пациентов, особенно в тяжелых ситуациях?

— Я не собираюсь утверждать, что в работе медиков вовсе нет недостатков. Бывает, нарушается этикет общения, однако систематического характера это не носит. Каждая жалоба рассматривается на конференции наших работников, либо главврачом, либо заведующим отделением.

Однако существует и вторая сторона вопроса. Мне лично не раз приходилось говорить родственникам, чтобы они не строили воздушных замков, поскольку ситуация тяжелая. В корректной форме пытаюсь довести до них то, какие проблемы у пациента или пациентки, в том числе, ребенка, и что их ждет. Но не всегда эти слова воспринимаются с пониманием.

Человек подвержен эмоциям: бывает, врываются в кабинет, сыплют оскорблениями. Ответишь тем же — конфликт неминуем. Я не перестаю напоминать коллегам о том, как важно не конфликтовать. Да, не каждый способен понять и принять сказанное. Даже после длительных, убедительных бесед пациент или его родные остаются при своем мнении.

Что ж, есть возможность пожаловаться в инспекцию здоровья — учреждение, напрямую подчиненное Минздраву. Спорный вопрос рассмотрят независимые специалисты. За прошлый год инспекция получила только две жалобы на профессиональную деятельность наших врачей, после рассмотрения которых, как я уже говорил, их вина не констатирована.

— В больнице лежат также дети. Иногда и они должны проходить не совсем приятные процедуры. Допускается ли в таких случаях присутствие родителей, чтобы маленький пациент чувствовал себя более уверенно, не подвергался сильному стрессу?

— Кроме операционного зала, на все другие обследования и процедуры маленький пациент может идти с родителями, либо бабушкой, дедушкой, другим близким родственником. Так обычно и делается. Но есть дети, которых бригада неотложной помощи привозит одних: мама то ли не пожелала ехать, то ли у нее были другие причины. Есть дети, которые оказываются у нас потому, что больны, а родители о них знать не знают. В отделении трудятся сестры и педиатры, специально подготовленные для работы с маленькими пациентами, но и им не всегда удается успокоить плачущего ребенка — ему просто страшно. Но ведь процедуру пройти надо, без нее желаемого результата не достигнешь. Уверяю, к нам годами не поступали жалобы родителей на то, что с их детьми плохо обращаются или недостаточно к ним внимательны.

— А как ведут себя подростки, которые, собственно, тоже дети?

— По-разному. Все зависит от того, чему их научили в семье, в школе, на улице, по телевизору. Пока ребенок болен, он ведет себя соответственно, с выздоровлением же становится более активным. Тревожит то, что если десять лет назад, случалось, к нам поступали просто пьяные дети, то теперь, к сожалению, у 12-14-летних встречается алкогольная интоксикация. Они оказываются в палате интенсивной терапии, где уже спасают их жизнь. Вместе с тем нам еще ни разу не доводилось вызывать полицию, чтобы усмирить подобного пациента. Употребление детьми спиртного, психотропных и наркотических препаратов сегодня, увы, горькая реальность, и здесь есть о чем задуматься родителям и обществу.

— Каким для больницы был 2008 год в целом?

— Столкнулись с множеством вопросов, особенно в конце года. С самого его начала готовились к тому, что постепенно пройдет реструктуризация медицинских учреждений, откроется финансирование инвестиционных проектов, в том числе для многопрофильных и локальных больниц, к каковым относится наша, а это обеспечит доступ к европейским фондам, чтобы навести полный порядок. Разработали техническую документацию. К сожалению, в высших эшелонах власти соответствующее решение не было принято, и вопрос остался открытым. Поэтому нам не удалось сделать то, что планировали — например, в хирургическом блоке, детском, приемном отделениях. Планы остались на бумаге не по нашей вине, все, что зависело от нас, выполнено: составлена техническая документация, она прошла оценку экспертов, утверждена в думе.

Однако жизнь идет, и есть задачи, которые нужно решить безотлагательно, не дожидаясь финансирования ЕС. В прошлом году за свои деньги заменили лифт между приемным и лечебными отделениями, без чего не может нормально функционировать трехэтажное здание больницы. Дополнительно на собственные и думские средства провели ремонтные работы по сохранению больничного комплекса, а в конце года завершили обновление блока питания, и теперь он отвечает всем нормативным требованиям. Купили также новое кухонное оборудование. Проведен ремонт и на других объектах.

— А что нового в чисто медицинском плане?

— Приобрели и установили компьютерный томограф, он начал функционировать в ноябре прошлого года. Провели сертификацию, и с декабря обеспечиваем обследование стационарных и амбулаторных больных по направлениям семейного врача и специалиста. Очередей фактически нет, заявки семейных врачей и специалистов выполняем сразу — пока такая возможность есть, достаточно и квот. Можно обследоваться также платно, если человек сам того желает и не имеет медицинских противопоказаний. Только пока желающих не было, ибо процедура не из дешевых: в ценах прошлого года — от 40 до 70 латов, в зависимости от вида обследования.

В течение года покупали и другую аппаратуру, что-то меняли, что-то пополняли: мониторы, оборудование для операционной, для введения жидкостей, словом, то, без чего не может функционировать современная медицина. Эти закупки не столь дорогостоящи, как лифт или томограф, однако их требуется много, отсюда и расходы, исчисляемые тысячами латов.

Минувший год ознаменовался для нас важным событием: в ноябре больница и все ее подразделения были ресертифицированы — признаны соответствующими правилам КМ, а значит, могут продолжать работу.

— Означает ли это, что экономический кризис не представляет угрозы для дальнейшего существования больницы?

— Кризис и ресертификация — вещи разные. Да, больница ресертифицирована, соответствует требованиям. Но есть такие вопросы, как госзаказ, финансирование, да и вообще политика государства по отношению к медучреждениям. В печати и по телевидению не раз говорилось о том, что больниц в Латвии слишком много и надо сократить их количество. Тем более что содержание таких учреждений обходится недешево, и по возможности надо лечить людей амбулаторно. Следует подумать также о реструктуризации медучреждений, чтобы экономично и одновременно качественно провести то или иное лечение.

— В какой степени все это касается Краславской больницы?

— У нас только одна проблема: недостаточная загруженность родильного отделения. Она существует во всех больницах подобного уровня, и связана с низкой рождаемостью, которая за последние годы в районных больницах колеблется от 180 до 250. У нас показатель стабилизировался и насчитывает 170-200 родов в год. Если рождаемость продолжит снижаться, то дальнейшее существование родильного отделения окажется под большим вопросом. Для поддержания квалификации имеющегося количества родов вполне хватает, но эти отделения нерентабельны во всех районных больницах.

Рассматривается (под-черкиваю — пока только рассматривается) вопрос о размещении родильных отделений там, где не менее 400 родов в год. Однако в нашей отрасли не все измеришь рентабельностью и финансированием, огромное значение имеет социальный фактор. Между тем, и в Латвии и во всем мире наблюдается глубокий экономический кризис, и медикам нельзя не считаться с этим. Общеизвестный факт: финансирование здравоохранения в Латвии сокращено примерно на 100 миллионов латов.

— Что изменилось в руководящих структурах Краславской больницы и почему?

— Со 2 декабря прошлого года с должности заместителя главврача по собственному желанию ушел Юрис Юшкевич, теперь он практикует как семейный врач. Такое пожелание господин Юшкевич высказал еще года полтора назад. В конце 2008-го ликвидировали краславскую группу Государственного агентства обязательного страхования здоровья, но доктор Елена Огорелова, которой предложили работу в Даугавпилсе, все же приняла решение перейти к нам и стать заместителем главврача по медицинским вопросам.

Таким образом, стечение обстоятельств позволило нам удовлетворить просьбу господина Юшкевича. Опыт работы у доктора Огореловой имеется, она была заместителем главврача и раньше. С Юрисом Юшкевичем поддерживаем хорошие отношения, встречаемся, консультируемся, стараемся использовать его богатый опыт и знания в этой области.

— Спасибо за интервью!

Юрис РОГА.