Беседа ... как жизнь

Когда в порыве алчного дележа собственности так называемая новая элита, умышленно обесценив приватизационные сертификаты до сантимов, хватала самые жирные куски и распихивала по карманам капиталы из разворованного кредита G-24, про нас, простых смертных, совершенно забыли.

Тем временем страна с уничтоженной базовой промышленностью и замученным сельским хозяйством медленно приближалась к роковой черте. Чудес не бывает, и Латвия с протянутой рукой пошла по миру. Правящие партии, безраздельно властвовавшие на протяжении восемнадцати лет, поскользнулись на обещанных жирных годах. И наконец-то сытые господа готовы поделиться с народом — расплатой за колоссальные долги, в которых на многие годы погрязла республика, фактически утратившая финансовую независимость. Латвия стремительно теряет экономическую и политическую репутацию, нас жалеет даже соседняя Эстония…

Замкнутость, удрученность и растерянность людей усложняют подготовку газетных материалов. Над Краславой и Дагдой сгущаются тучи безработицы, не слаще жизнь на селе. В нашей республике насчитывается полторы тысячи крестьянских хозяйств, и каждое десятое — на грани банкротства. Первыми забили тревогу крепкие землевладельцы из Курземе, а наши — притихли в тревожном ожидании.

… Почтовое отделение Патмалниеки стоит у большой дороги, так что было бы грехом не тормознуть в Калниешах. Его заведующая, моя хорошая знакомая Ульяна Осадчая, вошла в положение газетчика и не уклонилась от разговора. Ее судьба — тоже отражение перемен, которые пережила Латвия. Ранее случалось бывать в Круках, где в большой староверской семье родилась Ульяна, и в Тискадах, где закончила десятилетку.

Ее отец — в прошлом известный льновод, так что поступление дочери в Латвийскую сельскохозяйственную академию можно считать осознанным выбором. Фактически Ульяна была стипендиатом богатого резекненского колхоза, но краславские охотники за специалистами с дипломом ученого агронома сумели переманить перспективных выпускников. Хорошее получилось кадровое приобретение — Сергей Закревский, Евгений Горячко, супруги Бартули и Осадчие… Теперь Ульяна с улыбкой вспоминает: “Поехали за романтикой в действительно волшебный по красоте край голубых озер, а угодили мы с Петром в проблемное хозяйство “Искра”.

При всех стараниях дипломированных главного агронома захудалого совхоза и начальника производственного участка, из искры так и не разгорелось пламя аграрных достижений. Уж я-то пре- отлично помню то совхозно-колхозное время, когда карьера молодых специалистов зависела от жребия — куда попадешь. Одни купались в славе, получая громадные доплаты, других вызывали на “ковер” и “награждали” выговорами. Только через девять лет Осадчие вырвались из константиновской западни в калниешский колхоз “Даугава”, но было уже поздно — грянула реформа-разруха.

Работящие, тем более грамотные люди никогда не будут сидеть без куска хлеба. Вот и Осадчие ударились в собственное хозяйство. Дочь Марина, кстати, сотрудница редакции, получила высшее образование. Сын Сергей с семьей основательно прижился в Риге. Так незаметно Осадчие-старшие разбогатели на пятерых внуков. Если бы не болело сердце за их будущее, — признается молодая бабушка…

Что же касается Ульяны, то она не упустила подвернувшейся возможности возглавить почтовое отделение. Вроде, недавно дело было, а пролетели десять лет.

… Посетители нам совершенно не мешали, хотя предобеденные часы — самое пиковое время. О чем разговор? О самом наболевшем.

-- IСельское почтовое отделение почувствовало кризис? — мой первый вопрос.

— Еще как, — звучит скорый ответ. — Пару лет назад газеты и журналы доставлялись почти в каждый дом. Нынче же спрос на подписные издания резко падает. Главная причина — уменьшается численность населения. Пожилые уходят в мир иной, молодежь и люди средних лет хватаются за любую возможность заработать на стороне. Цены на товары первой необходимости растут, доходы натуральных хозяйств — падают. Все это прямым образом отражается на коммерческой деятельности почтового отделения. Еще в недавнем прошлом популярные на селе заказы товаров по каталогам в последнее время сократились в раза два.

Показатель жизненного уровня сельских людей — резкое снижение количества отправляемых и получаемых писем. Горько об этом говорить, но даже возросшая стоимость марки до 35 сан-тимов за тонкое письмецо озадачила наших клиентов. Отправить весточку в Беларусь или Россию стоит теперь 60 сан-тимов. Вот и обвалился спрос даже на поздравительные открытки. Судите сами: заказное письмо в пределах Латвии обходится в лат. Люди вынуждены рисковать, отправляя даже ценные документы простыми письмами. Про бандероли, посылки и говорить нечего — не до подарков.

Режим строгой семейной экономии вынуждает деревенских отказываться от услуг “Латтелекома” — пользоваться мобильным телефоном дешевле. Дело дошло до того, что люди перестают приобретать “розовые книжки” — объем перечислений Больничной кассе упал. И только банковские услуги по-прежнему востребованы — добраться в Краславу вылетает в копеечку. В общем-то близкий путь в два конца — это почти полтора лата. Многие здешние раньше работали в Краславе, а сейчас последний автобус из города выходит… в 14 часов 20 минут. Никому нет дела до жизни простых людей, которая превратилась в сплошные проблемы и беды.

— Почта — это еще и место общения людей. О чем чаще говорят?

— О самом злободневном. В поселке остался лишь один магазин, а отсутствие конкуренции, как известно, не способствует снижению цен. Кто побогаче, отправляется закупить товары в город, где распространены акции — все научились считать и экономить. Часто слышу нарекания на качество медицинских услуг, уже не говорю про стоимость, а, значит, и доступность лечения.

Как жить дальше? Этот вопрос слышу постоянно. Люди встревожены трудностями со сбытом сельхозпродукции и снижением закупочных цен. Задерживают рас-четы, а стоимость горючего вновь растет. Одним словом, сплошные тревоги. Появилась и новая тема. Увеличивается число голодных, опустившихся людей, так что все актуальнее становится вопрос безопасности сельской жизни. Особенно на хуторах, где в большинстве вынуждены горевать одни старики. Индексация пенсий в последнее время встречена с одобрением. Беда в другом — пожилые люди сплошь и рядом помогают своим бедствующим детям и внукам.

Невеселым получился разговор. Стареющее село, умирающие люди, с одной стороны. С другой — господа у власти, возомнившие себя небожителями. Что за жизнь, если многим деревенским нынче дешевле умереть, чем лечиться. Да и похороны далеко не каждому по карману.

Алексей ГОНЧАРОВ.