Даугавские излучины

Главная река Латвии, несущая воды в Балтийское море, только выше Даугавпилса сохранила свой древний вид. Нетронутая речная долина с уникальными биотопами получила заповедное название “Даугавас локи”. Действительно, в этих окрестностях много излучин. И город моего детства, Краслава, приютился на самом крутом изгибе строптивой реки.

Полвека назад

Почти вся моя жизнь, с небольшими отлучками на учебу и армейскую службу, незаметно промелькнула в неповторимом по красоте городе. От родительского дома, в самом центре Краславы, до каменистого бережка Даугавы было всего сотни четыре шагов. Мы, начинающие рыболовы, обычно постигали первые уроки ужения на берегах озер, которых только в городской черте — три. Там легче было натаскать плотвичек и окуньков, и все мы знали, что на реке рыбачить куда сложнее. Но только на Даугаве можно было испытать истинное рыбацкое счастье — перехитрить килограммового голавля, увесистого подуста или соблазнить блесной крупную щуку, которыми в то время славилась река.

А вот рыболовов в ту пору было сравнительно мало. Настоящие рыбаки вели промысел сомов, угрей и лещей на ночные переметы, которые здесь издавна назывались шнурами. Каменистая река создавала идеальные условия для обитания налима, которого местные жители осенью добывали на береговые донки, а в пору ледостава — на короткие шнуры, опускаемые в лунки. В детстве мне не раз доводилось видеть трехкилограммовых налимов, а вот сейчас поимка даже полуторакилограммового ночного хищника считается редкой удачей.

Обмельчал не только налим, но и голавль, жерех, щука. И лишь плотва, достигающая веса 600-700 граммов, четырехкилограммовые лещи да двухпудовые сомы продолжают поддерживать рыбацкую интригу. В пятидесятые-шестидесятые годы в распоряжении краславских удильщиков были самые примитивные снасти. Ореховые или березовые удилища, грубоватые лески и такие же крючки. Но и в то время асы-рыболовы умудрялись подобрать ключик к крупной белой рыбе, даже к голавлю. В летнюю пору самые терпеливые надевали на крючки хлебный мякиш величиной с крупную вишню, замирая на берегу на целый час. И добивались своего: в омутки под быстринами непременно захаживал очень крупный голавль, и с такой жадностью хватал насадку, что однажды едва не утащил у меня удочку. В июле-августе на червя стабильно попадался подуст от 300 до 700 граммов, а сейчас этот вид рыбы, не выдержав прибрежного пресса удильщиков, переместился исключительно на самый центр русла реки.

Рыбий пир и главный праздник рыболовов случался в первых числах августа — в дни массового вылета поденки. Когда начиналась летняя метель, покрывавшая воду и берега белым ковром, мы всегда говорили: пошла метулица. Для ловли бабочек раньше жгли костры, и очень часто пламя в ночи гасло от тысяч бабочек-однодневок, падающих в огонь. Позже стали подгонять к берегам автомобили с включенными фарами. За несколько часов промысла можно собрать с подстилки два-три ведра, а то и целый мешок преотличнейшей насадки и прикормки. Высушенная поденка при добавлении глины считалась лучшей прикормкой при ловле в проводку, и в то время самой добычливой рыбалкой являлось ужение подуста. Еще живы воспоминания о пудовых уловах опытных удильщиков.

Спиннингисты на реке появились в шестидесятые годы. По весне и летом мелких и средних щук почти все добывали без особого труда, а вот сомы попадались крайне редко. Каменистая река безжалостно забирала свой налог на рыбацкую страсть. Убежден, что на дне реки в окрестностях Краславы лежат и ржавеют тысячи металлических блесен, в том числе не один десяток моих. На изготовление уловистых искусственных приманок уходили не только старинные медные тазы и самовары, но и серебряные пятилатовики.

Великие беды

Нет более алчного существа на планете, нежели человек. Годы советской индустриализации сильно замутили некогда прозрачные воды реки моего детства. Западную Двину не щадили новостройки прибрежных российских и белорусских городов, демонстрировала высокие темпы строительства и Латвия. Прошло немало времени, пока очистным сооружениям стали уделять относительное внимание. То были цветочки, а вот когда в Новополоцке вырос громадный нефтеперегонный завод с комплексом предприятий, над рекой нависла смертельная опасность. В начале семидесятых мы, рыболовы, стали замечать, что пойманная верховая рыба попахивает керосином. Нефтяные разводы на воде видели многие, но поднимать шум по экологическому поводу безгрешной советской властью в то время не поощрялось.

Случилось то, что и должно было случиться: в конце восьмидесятых произошел сброс цианидов в Даугаву, что обернулось массовой гибелью речной фауны. Мне самому довелось видеть великое множество мертвой рыбы, плывущей по реке. Используя журналистские права, я побывал в Белоруссии, на месте химической катастрофы, а чуть позже единомышленники по природоохранной работе указали мне и громадное захоронение ядохимикатов у самой латвийской границы — на берегу речки Сарьянки, которая впадает в Даугаву.

Мало того, в те же восьмидесятые годы, решая продовольственную программу, власти Латвии разрешили применение в Латгалии мощных электроловных установок, от чего пострадали не только озера, но и мелководная Даугава.

Мне самому доводилось с ужасом наблюдать, как мощные дизель-генераторы на плаву превращали реку в мертвую зону. Почин государства дружно подхватили браконьеры-электроловщики, бороться с которыми было чрезвычайно трудно. По сведениям, поступавшим ко мне, минувшим летом на Даугаве выше Краславы трижды применялся электролов.

В конце восьмидесятых меня избрали председателем районного общества охраны природы. Тогда и удалось пробить распоряжение о запрете на использование моторных лодок на территории природного парка “Даугавас локи”, которое действовало с добрый десяток лет, однако в последние годы утратило силу.

За хроническое пренебрежение к природе рано или поздно приходит расплата. Предыдущие беды не послужили последним звонком. Не далее как 23 марта текущего года мы вновь стали свидетелями экологического бедствия, когда в воды Даугавы попали многие тонны нефтепродуктов. В то время, как власти соседних стран пытались занизить масштабы химического бедствия, через Краславу в течение трех дней непрерывным потоком шли нефтепродукты. От самых страшных последствий реку спас лишь очень высокий уровень паводковых вод. В другое время года прорыв нефтепровода под давлением в сорок пять атмосфер нанес бы колоссальный ущерб речной флоре и фауне. Но царица рек латвийских в очередной раз выдержала издевательство алчного человека.

Поцелуй... со щукой

Так и живем. Став гражданами Евросоюза, латвийцы не спешат менять свое сугубо потребительское отношение к окружающей среде. Под вой ненасытных бензопил продолжается истребление лесов, от тысяч браконьерских лесковых сетей, которые на каждом углу предлагаются за сущие гроши, пострадала былая продуктивность голубой нивы края бессчетных озер. В нашем Краславском районе — под три сотни естественных водоемов, а пресноводную рыбу купить практически невозможно. За исключением недешевого карпа. Все рыбоводческие мероприятия, проводимые на публичных озерах, сводятся на нет теневыми сетевиками.

Возвращаясь к теме Даугавы, в который уж раз, не устаю удивляться всемогуществу природных сил. После весеннего белорусского нефтяного “подарочка” река не только очистила свои воды и берега, но и восстановила извечный жизненный ритм. С первым потеплением на островах, как и ранее, стали гнездиться чайки и утки, продолжили свою ночную работу на берегах, поросших ивняком, неутомимые бобры. И только мертвые сазаны в прибрежных кустах напоминали о недавнем факте насилия человека над природой. Когда же речные воды вошли в летнее русло, прилетели первые новости от доночников: клев есть. Значит, Даугава жива!

Сейчас попробую ответить на непростой вопрос: что изменилось на реке в последнее десятилетие? На мой взгляд, каменистое дно на всем протяжении заповедных “Даугавских излучин” спасает водных обитателей от нарастающего любительского пресса, который достиг сейчас невиданных масштабов. Минувшим летом троллингисты на моторных лодках зверствовали так, что о тихом уединении на реке в выходные дни можно было и не мечтать. Совершенно забыв о рыболовной этике, и краславские, и даугавпилсские мототроллингисты превратили излучины в очень шумную водную дорогу, что никак не вяжется со статусом природного заповедника. Местным рыболовам хорошо известно, что в наших условиях нерест сомов проходит в первой декаде июня. Но, как показали последние два года, именно в июне ведется самая массированная и очень шумная охота за речными гигантами с моторных лодок, что, на мой взгляд, сильно подрывает естественные ресурсы реки. Согласно описанию Л. Сабанеева, сомовые парочки живут в большой дружбе и, встретив одного, можно быть уверенным — поблизости найдешь и другого. Мало этого: самка и самец не покидают места нереста до тех пор, пока не выклюнется вся молодь, и в дальнейшем оберегают икру от нападения мелочи, которая любит полакомиться ею.

Исходя из вышеизложенного и в целях сохранения популяции сома в верховьях Даугавы, троллинг с моторных лодок следовало бы разрешить не ранее двадцатого июня. Сколько можно констатировать явные природные потери от варварского отношения человека к природе?

В годы моего детства все песчаные места кишели пескарем, который достигал длины 15 сантиметров. Сейчас полчища этой рыбешки, ставшей индикатором чистоты речной воды, сильно поредели, да и размер особей уменьшился на явную треть. Почти вывелся елец, которым раньше славилась река, да и поимка язя стала большой редкостью. Никак не могу найти ответ на вопрос: почему полвека назад окуня на Даугаве водилось тьма-тьмущая, а сейчас поймать его на удочку или спиннинг удается только счастливчикам.

Заключая свои невеселые размышления, хочу обратиться к многотысячной армии братьев по хобби. Согласимся, друзья: в душе каждого из нас живет дух азартного добытчика. Однако ресурсы Даугавы не безграничны. Если мы сегодня не изменим своего потребительского отношения к природе, то уже завтра нас ждет засилье карликовой рыбешки, поимка которой не доставит настоящего удовольствия. Давайте учиться целовать и отпускать в родную стихию щучек и сомят, не дотянувших до установленного полуметра. К тому обязывает не только звание граждан цивилизованного Евросоюза, но и известная народная мудрость: “Не руби сук, на котором сидишь”.

Алексей ГОНЧАРОВ.